Гарвальд нахмурился:

— Ты хочешь сказать, что сам все это получишь?

— Точно.

— Ну что ж — в какое время?

— Когда стемнеет. Скажем, от девяти до девяти тридцати.

— А деньги?

— Вы оставьте эти пятьсот как задаток. Семьсот пятьдесят отдам, когда буду брать грузовик, ту же сумму — за джип и, конечно, за путевые листы на обе машины.

— Ладно, — сказал Гарвальд. — Но надо указать цель поездки и место назначения.

— Это я сам сделаю, когда все получу.

Гарвальд медленно кивнул, размышляя:

— Я согласен. Ладно, заказ принят. Может, еще выпьем?

— Нет, спасибо, — сказал Девлин, — мне еще надо кое-куда заехать.

Он надел мокрый плащ и быстро застегнул его. Гарвальд встал, подошел к буфету и взял открытую бутылку виски:

— Выпей за мой счет, просто чтобы не осталось дурных чувств.

— Вот уж о чем не думал, — улыбнулся Девлин. — Но все равно, благодарю. Кое-что в ответ. — Он вытащил из нагрудного кармана вторую половину пятерки: — По-моему, ваша.

Гарвальд взял ее и ухмыльнулся:

— Знаешь, Мерфи, ты дьявольски нагл.

— Мне говорили.

— Ладно, увидимся в Норман-Кроссе двадцать восьмого. Проводи его, Рубен, и веди себя как следует.

Рубен угрюмо двинулся к двери и вышел. Девлин пошел, было за ним, но обернулся к Гарвальду:

— Еще одно дело, мистер Гарвальд.

— Ну что?

— Я слово держу.

— Приятно это слышать.

— Смотрите, вы тоже держите.

Теперь Девлин не улыбался, и, когда смотрел Гарвальду в глаза, лицо было непроницаемым. Он повернулся и вышел.

Гарвальд встал, подошел к буфету, налил себе еще виски. Подошел к окну и посмотрел во двор. Девлин развернул мотоцикл и завел мотор. В комнату вошел Рубен. Он был в ярости:

— Что в тебя вселилось, Бен? Ты позволяешь коротышке мику, у которого еще болотная грязь на сапогах не обсохла, делать с тобой все, что ему угодно. Хотя с него ты взял больше, чем с кого-либо в жизни.

Гарвальд проследил, как Девлин выехал на дорогу и исчез под проливным дождем.

— Он что-то затеял, Рубен, мой мальчик, — тихо сказал он, — что-то славное и жирненькое.

— Но зачем ему армейские машины?

— Масса возможностей. Может быть что угодно. Вспомни дело в Шропшире на той неделе. Какой-то тип в солдатской форме въезжает на армейском грузовике на большой армейский склад и выезжает оттуда с шотландским виски на тридцать тысяч. Представляешь, сколько это потянет на черном рынке?

— И ты думаешь, он затеял что-то в этом роде?

— Обязательно, — сказал Гарвальд, — и что бы это ни было, я вхожу в долю, хочет он или нет. — Он в изумлении покачал головой: — Знаешь, Рубен, он угрожал мне. Мне! Этого уж мы не потерпим, верно?

* * *

Был еще день, но начало темнеть от непогоды, когда Кениг повел торпедный катер к пологому берегу. Все небо покрывалось розовыми тучами, черными раздувшимися, с розовыми краями.

Мюллер, склонившись над картой, сказал:

— Скоро сильный шторм, господин лейтенант.

Кениг выглянул в окно:

— Минут пятнадцать пройдет, пока он разыграется. Мы к тому времени уже подойдем.

Грозно загремел гром, небо совсем потемнело, и команда сбившаяся на палубе в ожидании, когда покажется причал странно примолкла.

Кениг сказал:

— Я их не виню. Какое мерзкое место после Сен-Хельера!

За песчаными дюнами простиралась плоская и голая местность, как бы выметенная постоянно дующим ветром. В отдалении виднелся фермерский дом и ангары около взлетной полосы, казавшиеся черными на фоне бледного горизонта. Ветер легко гнал воду. Кениг снизил скорость, когда катер подошел к входу в бухту.

— Ты введи его, Эрих.

Мюллер стал за штурвал. Кениг натянул старую пилотскую куртку, вышел на палубу и стоял там, куря сигарету. Он пребывал в странном состоянии депрессии. Переход был трудным но в каком-то смысле проблемы только начинались. Например, с людьми, с которыми ему предстояло работать. Это был жизненно важный вопрос. В прошлом у него был определенный отрицательный опыт в подобных ситуациях.

Казалось, что небо раскололось, и дождь полил потоком, Когда катер подошел к бетонному пирсу, на берегу между дюнами появился полевой автомобиль. Мюллер выключил мотор и, высунувшись из рубки, громко отдавал приказания. Команда суетилась, на берег бросили конец. В это время автомобиль подошел к пирсу и остановился. Из него вышли Штайнер и Риттер Нойманн.

— Привет, Кениг, добрался все-таки? — весело крикнул Штайнер. — Добро пожаловать в Ландсвоорт.

Кениг стоял на середине лестницы и, услышав голос Штайнера, так удивился, что оступился и чуть было не упал в воду:

— Вы, господин полковник, но… — Он быстро все понял и захохотал. — А я тут чертовски беспокоюсь, с кем мне придется работать.

Он взобрался по лестнице и схватил руку Штайнера.

* * *

Было полпятого, когда Девлин проезжал по деревне мимо трактира. Еще на мосту он услышал, что играет орган, и различил неясный свет в окнах церкви. Джоанна Грей говорила ему, что вечернюю мессу служат днем, чтобы не заботиться о затемнении. Он помнил о замечании Молли Прайор. Улыбаясь, остановился у церкви. Он знал, что Молли там, вот и пони терпеливо стоял в оглоблях двуколки, уткнувшись в мешок с овсом. Тут же стояли две машины, грузовик и несколько велосипедов.

Когда Девлин открыл дверь в церковь, по проходу шел отец Верекер с тремя мальчиками в алых сутанах и белых стихарях. Один из них нес ведро святой воды, и отец Верекер на ходу окроплял головы прихожан, отмывая грехи. Он запел гимн. Девлин проскользнул направо и сел на скамейку.

В церкви было не более восемнадцати человек. Сэр Генри, рядом, по-видимому, его жена и молодая темноволосая девушка лет двадцати в форме Женских вспомогательных авиачастей — по всей вероятности, Памела Верекер. Джордж Уайльд с женой. С ними сидел Лейкер Армсби, чисто отмытый, в твердом белом воротничке и древнем черном костюме.

Молли Прайор сидела через проход с матерью, приятной женщиной средних лет с добрым лицом. На Молли была соломенная шляпа, украшенная искусственными цветами, с полями, опущенными на глаза, и цветастое ситцевое платье, застегнутое на пуговицы и плотно обтягивающее грудь, с довольно короткой юбкой. Пальто ее было аккуратно сложено и перекинуто через скамейку.

«Бьюсь об заклад, она носит это платье уже года три», — подумал Девлин. Молли внезапно повернулась и увидела его. Она не улыбнулась, просто смотрела на него с секунду и отвернулась.