– Доброе утро, Надежда Александровна, гулять изволите? – подойдя к коляске, осведомился Ордынцев.

– Я ездила по магазинам, – ответила Надин, мысленно поздравив себя с тем, что не встретила этого фанфарона на полчаса раньше.

– Вот уж правильно! – поддакнул Дмитрий. – Вам явно нужна новая шляпка. Теперь носят такие маленькие – они лицо открывают, а капоры, как на вас, с широкими полями, скрывающими черты, вышли из моды ещё года два назад. Вы не знали?

– Спасибо, что просветили, – разозлилась Надин. Этот насмешник ещё будет обсуждать её вкусы в одежде!

– Да не за что. Мы ведь теперь с вами связаны общей бедой и должны помогать друг другу, – любезно отозвался Ордынцев. – Я так понимаю, что «совет» императрицы-матери доведен не только до моего сведения?

Надин кивнула. Она никак не ожидала такого напора, а самое главное, такой серой обыденности в словах князя. Она, правда, ещё не думала, как поведёт себя Ордынцев, но почему-то не сомневалась, что тот будет за ней ухаживать. Всё – как положено. Пусть без особого восторга, зато и не требуя никаких чувств с её стороны. Но «жених» вёл себя так, как хотелось ему. Приходилось играть по его правилам – просто и честно, и Надин призналась:

– Я не знаю, что мне делать.

– А у вас разве есть выход?

– Я надеялась, что, может, не понравлюсь вам и вы сами откажетесь от этого безумного предложения.

– Я бы отказался. Вы и впрямь мне не нравитесь, но тогда я потеряю большую часть своего имущества и буду вынужден расстаться с морской карьерой, а обе эти вещи мне очень дороги. Я так же честен с вами, как и вы со мной. Подумайте, что бы вы сделали на моём месте?

– Я бы, наверное, согласилась, – прошептала Надин, поняв, что ждать другого от Ордынцева не приходится. Но, может, его остановит то, что она – бесприданница? Надо бы спросить! Она осторожно поинтересовалась: – Вы осведомлены о том, что со мной случилось?

– Вы даже не подозреваете, насколько, – отозвался Ордынцев. – Я так понимаю, что вы связаны по рукам и ногам. Возможно, что вас даже шантажируют…

Такого Надин не ожидала. На мгновение ей показалось, что князь знает о её встрече с Печерским, но ведь это невозможно – она и шантажист были вдвоём в пустом доме, разговор продолжался недолго. Надин ощутила, как кровь сбежала с её лица, а голова закружилась. Испугавшись, что «жених» это поймёт, она, отвлекая его внимание, заговорила:

– Меня никто ни к чему не принуждает, но я не могу не думать о судьбе родных. Сейчас мы полностью зависим от доброй воли царской семьи.

– Значит, мы оба находимся в абсолютно безвыходной ситуации, – подвёл итог Ордынцев. – Тогда нам с вами нужно договориться и действовать вместе. Согласны?

Надин быстро кивнула, она не могла произнести ни звука – судорога свела горло. Как бы хотелось, чтобы её собеседник этого не заметил.

– Оставьте мне вальс на сегодняшнем балу, – попросил Ордынцев. – Вы же будете в Благородном собрании?

– Хо… хорошо, – прошептала Надин и, поняв, что голос возвращается, уже громче сказала: – Я оставлю вальс, а сейчас мне нужно ехать.

– Всего наилучшего, – поклонился князь, – до встречи…

Он вновь отступил к крыльцу, откуда сошёл, приветствуя «невесту», и ужасная догадка добила самообладание Надин. Боясь услышать ответ, она всё-таки спросила:

– Вы приехали в гости?

– Нет, это мой дом, – спокойно ответил Ордынцев и сделал приглашающий жест: – Заходите, милости прошу.

– В другой раз и в подобающем сопровождении, – жёстко парировала Надин и велела кучеру трогать.

Дмитрий долго смотрел вслед коляске, гадая, обернётся ли молодая графиня, но она, гордо вскинув голову, смотрела только вперёд. Это разочаровало Ордынцева. Ему почему-то хотелось, чтобы Надин обернулась и хотя бы раз с интересом посмотрела в его лицо. Напомнив себе, что эта барышня настолько неразборчива в связях, что уже докатилась до встреч со шпионом, Дмитрий вновь стал в мельчайших деталях вспоминать сцену в доме напротив. Он вынужден был признать, что подвижные черты лица Надежды Чернышёвой отражали все её чувства. Девушка ненавидела Печерского, а тот совершенно точно её шантажировал. Князь внимательно смотрел в лицо своей «невесты», когда задал ей вопрос о шантаже, Надин побледнела до синевы, а в глазах её мелькнул ужас.

«С причинами, в конце концов, можно разобраться, но помочь барышне нужно уже сейчас», – глядя вслед коляске, решил Дмитрий.

– Помоги барышне застегнуть платье, – велела графиня Кочубей горничной Стеше и поторопила свою подопечную: – Поспеши, дорогая, а то окажемся последними.

Надин промолчала. Графиня вгляделась в её бледное лицо и забеспокоилась:

– Ты не больна ли? Давай пошлём за доктором и сообщим твоей матери!

– Нет, тётя Мари, я хорошо себя чувствую…

Надин и сама знала, что бледна. Да и как ещё она могла выглядеть в подобных обстоятельствах? Чем дольше она думала, тем яснее понимала, что её дела абсолютно безнадёжны. Час назад Надин поднялась с постели, где тихо пролежала несколько часов и позвала горничную. Чтобы не испугать мать, придётся ехать на бал. Значит, надо взять себя в руки и выглядеть хотя бы спокойной. Но, как видно, в лицедействе Надин не преуспела, раз графиня Кочубей так забеспокоилась. Отговорки подопечной не убедили Марию Васильевну, та продолжала стоять на своём:

– Дорогая, ну к чему себя насиловать? Всем понятна твоя тоска по Шереметеву, ты ведь уже почти стала его невестой. Лучше останемся дома. Дай только время – и ты обязательно успокоишься. Всё проходит!

Надин только сейчас вспомнила о Шереметеве, и сама удивилась, как быстро вылетела из её головы несостоявшаяся помолвка, но говорить об этом не стоило. Неизвестно ещё, как долго её родные будут питать иллюзии относительно поведения и моральных устоев Надежды Чернышёвой. Решив, что лучше выдавать неприятные факты маленькими порциями, Надин объявила:

– Я пообещала вальс Ордынцеву. Мы со Стешей ехали с Кузнецкого Моста, когда князь окликнул нас на Неглинной. Я решила, что не поздороваться будет неприлично, а он попросил оставить ему вальс.

– Как мило, – обрадовалась Мария Васильевна, – значит, князь Дмитрий хочет познакомиться с тобой поближе. Мне кажется, что дело уже слажено, ты быстро очаруешь его, и он сделает предложение уже через несколько дней.

– По-моему, вы переоцениваете мои возможности, – скромно отозвалась Надин. В отличие от графини, она-то знала, что будущему жениху не нравится.

– Ты просто не видишь себя со стороны, – отмахнулась Мария Васильевна.

Он взяла свою подопечную за руку и повела к коляске. Пора было ехать в Благородное собрание. В дороге Надин делала вид, что слушает советы своей опекунши, хотя мыслями была далеко.

«Шереметев – ангел, поэтому небеса и уберегли его от этого брака. Он заслуживает хорошей, любящей жены, а не авантюристки, решившей сделать выгодную партию», – размышляла Надин. Её цели были далеки от благородных – вот судьба и наказала её, отняв милого и доброго жениха.