Алексеевич находился на верхней палубе, посредине яхты, отстегнул линь, держа его в руке, двинулся к корме яхты, помочь матросу Михаилу, — тот согнувшись, возился с канатами.

В то время, когда он нацелил карабин линя, чтобы защёлкнуть его за поручень, — ударила волна по правому борту. Правая сторона яхты приподнялась, — выравниваясь сильно наклонилась вправо и по инерции Ивана Алексеевича, как пушинку выбросило за борт.

— Сам полёт за борт не запомнил, ему только показалось, что кто-то громко закричал, хотя в штормовом шуме трудно было что-то услышать. Когда оказался в воде, подсознательно понимал, — нужно задержать дыхание.

В первые минуты страха как такового не было, чувство панического испуга он начал испытывать тогда, когда промокшая одежда начала тянуть его вниз, в пучину. С большим усилием удалось стащить с себя куртку и кроссовки, стало намного легче держаться на поверхности воды.

Снимая набухшую водой верхнюю одежду, предварительно снял спасательный жилет, зажал его коленями между ног, и только после этого с трудом стянул с себя тяжёлую от воды куртку, — отдохнув немного, надел жилет обратно.

— «Слава Богу, что вода не ледяная и хорошо, что капитан настоял надеть спасательные жилеты», — почему-то только эти мысли вертелись у него в голове на данный момент.

— Потом провал в памяти, и он погрузился в забытье. Пришёл в себе, когда почувствовал, что волной его тянет по песку и ощутил боль в глазах.

— Умом понимал, что был выброшен за борт, что находится сейчас на берегу небольшой, удлинённой вдоль побережья бухты.

Состояние было такое, будто он находится в прострации, — наблюдалось снижение активности, заметно присутствовало чувство угнетённости, подавленности, сопровождающее ощущением полного упадка сил и безразличием ко всему.

— Встал на ноги, с большим усилием добрёл до куска дерева, скорее всего, так же, как и он выброшенное в шторм морем, — сел на него и обхватил голову руками. Его била дрожь, хотелось согреться, было ощущение вялости во всём теле, — усталости, зябкости и апатичности.

— «Что делать, видно судьба такая», — проговорил он вслух, но голоса своего не услышал, в голове всё путалось, на ум не приходило ничего толкового. Посидел немного, размышляя, ища выхода из этого сложного положения, — собрал всю свою волю в кулак и решил;

— «Буду изучать окружающую местность, а там будь, что будет, на всё Божья воля», — и скорее всего это была единственная здравая мысль, которая пришла ему на сегодня, после всех ночных потрясений.

Глава 17. Остров

Тем временем яхта «Арабелла» лениво дрейфовала в открытом море после шторма, на верхней палубе болтались сорванные с мачты паруса, придавая судну плачевный вид.

Капитан, Олег Николаевич, обходил яхту, делая осмотр технического состояния судна, внимательно смотрел нет ли протечек корпуса, вглядывался, все ли крышки на ящиках целы. Спустился в моторное отделение, попросил механика, — «Остапа Степановича, запусти двигатели», — послушал как работают, в целости ли винты.

Обошёл, внимательно осматривая каждый уголок, по ходу объяснял матросу, идущему за ним, — «Артём, для яхт опасен не ветер, а волна. Сам по себе шторм любой силы не может причинить корпусу яхты никаких повреждений. Перевернуть судно он конечно может, но это бывает редко. А вот разгоняемая сильным ветром высокая волна таит в себе большую опасность, она способна смыть с палубы все оборудование и людей, а в случае неправильного управления яхтой, может и перевернуть её».

— Во время обхода увидел, что кроме парусов и сорванного фонаря, других существенных повреждений нет, — немного успокоился, приказал заштопать и закрепить паруса, заменить фонарь. Было восемь часов утра, после шторма ветер утих, стояла напряжённая тишина. Море было мрачное, свинцово — серого цвета.

Капитан мысленно стал прокручивать в голове события и правильность исполнения своих должностных обязанностей в экстремальных ситуациях.

— «Сигнал о том, что человек за бортом, поступил в десять часов, пятнадцать минут вечера, спасательный круг был выброшен вовремя», — вспоминал всё до мелочей капитан в тот злополучный вечер.

— «После сообщения о падении человека за борт, я положил руль в правую сторону, чтобы отвести от упавшего корму, сразу же засёк позицию, свой изначальный курс и пометил время и место падения в воду». — «Потом развернул яхту, пошёл обратным курсом, сделал круг, ничего не было видно, только громадные волны и темнота». — «Оповестил ближайшие суда по радиостанции, потом часа два кружил вокруг помеченного места падения человека». — «По всем законам мореплавания поступил я правильно, согласно расписанию действий по тревоге, при падении человека в воду», — размышлял Олег Николаевич, как бы успокаивая и оправдывая самого себя, пока, ещё не зная за что.

Все его действия, по его мнению, были грамотными и верными, как и учили делать при таких экстремальных ситуациях. Но делая всю эту процедуру по регламенту, он отлично понимал, что за то время, которое требуется для разворота яхты, выпавший человек мог быть уже очень далеко от места падения за борт, но он привык выполнять инструкции.

— После анализа своих действий, капитан вместе с командой начали думать и решать сообща, как им поступать дальше.

— Сверили вчерашний маршрут, шли они от острова Минокос, который находился в Эгейском море, по направлению острова Валлетта, в Средиземном море.

— Подумав немного, единогласно приняли решение идти обратным курсом на поиски Ивана Алексеевича и двигаться кругами в том районе, где были отмечены координаты несчастного случая, — «если не сможем найти», — сказал капитан в заключении, — «будем задействовать авиацию».

Маршрут определён, команда в надежде на лучший исход дела, приняло решение взять обратный курс.

— В это же самое время, измученный, полураздетый человек, член команды яхты «Арабелла», Иван Алексеевич, которого под утро выбросило штормовое моря, всеми фибрами своей души хотел до конца понять, где же он находится.

Остров не подавал признаков жизни, только ветер разгуливал по побережью бухты. Было зябко, но подул южный ветер и немного потеплело. Хотя земля и песок на берегу были ещё холодными.

— Он посмотрел на горы, которые возвышались остроконечными вершинами буквально в нескольких метрах от прибрежной полосы, думал, как ему ухитриться забраться туда, чтобы осмотреть окрестность и прояснить для себя, где же он находится.

— «Нужно попытаться взойти на возвышенность и осмотреться», — заставлял себя действовать он усилием воли, хотя усталость буквально валила его с ног.

Неизвестность угнетала его ещё больше, чем боль во всём теле после ночного приключения в море. Всё-таки решил пересилить себя, проявив недюжинную настойчивость, поднялся и пошёл в направление горной вершины.

— Из одежды на нём был желтый, спасательный жилет, под ним майка, вместо брюк полукомбинезон до уровня груди на регулируемых лямках, с