— О, спасибо! — радостно воскликнулаиспанка. Она выбрала котят — полосатого и пушистого серого и прижала их клицу. — Какие милашки! Как ты думаешь, госпожа Рефет разрешит иметь их вгареме?

— Разумеется, ведь кошка была любимымживотным Пророка. Ну что, теперь мы друзья?

— Да, — прошептала испанка,покраснев. В глазах ее блеснули слезы. — Просто я чувствую себя такойодинокой. Ты, Фирузи и Зулейка были подругами с самого начала, а Амара и Ирисбыстро сошлись между собой уже здесь. Я же совсем одна. Я знаю, у меня дурнойхарактер и скверный язык, но я не специально. Просто вырывается иногда. Тыпрощаешь меня за мои колкости?

Сайра была весьма тронута этими искреннимисловами.

— Ну конечно. Теперь мы с тобой близкие подруги.Я знаю, что ты не нарочно дерзишь. Бывает, я понимаю. Но впредь все будетхорошо.

Сарина поднялась, прижимая к себе котят:

— Уже поздно, а тебе теперь надо большеспать. Можно мне еще как-нибудь заглянуть?

— В любое время и… спасибо тебе, —серьезно проговорила Сайра.

Когда испанка ушла. Сайра вновь позвалаМариан, разделась с ее помощью и больше не стала задерживать своюсоотечественницу, ибо знала, что той хочется поскорее вернуться к мужу.

Сайра лежала одна на широкой постели, смотрелав потолок, и глаза ей застилали жгучие слезы.

Несмотря на то что Сайра с некоторых пор ужене делила с принцем его ложа, они по-прежнему много времени проводили вместе.

Утренние часы были отданы исполнениюгосударственных обязанностей. Раз в неделю во дворце назначались слушания иразбирательства гражданских дел. Люди подотчетной принцу провинции приходили кнему со своими жалобами, и он судил жалобщиков по справедливости. Сознавая, чтоносит под сердцем наследника империи и однажды, вполне вероятно, станетсултанской валидэ. Сайра часто присутствовала во время рассмотрения принцемэтих дел, дабы поближе познакомиться с мусульманским правом. В такие дни онанадевала феридже, плотный йасмак и садилась за ширму позади трона. С ней всегданаходились Мариан и верный Арслан.

Ее интересовали все дела, но особенновосхищали те, где восстанавливались попранные права женщин. В атом смыслемусульманское право казалось ей более обоснованным и справедливым, чемхристианское, принятое в Европе.

Однажды перед Селимом появилась женщина летсорока. Опустившись у трона на колени, она рассказала о себе:

— Меня зовут Серви, мой господин. Ввозрасте пятнадцати лет я была выдана моим отцом замуж за молодого купца поимени Рази Абу. Я родила ему двоих сыновей и дочь. На протяжении двадцати пятилет была ему верной и покорной женой. Но четыре месяца назад Рази Абу развелсясо мной и женился на танцовщице, которую присмотрел на базаре. Я не роптала,ибо привыкла подчиняться воле своего мужа, но, мой господин, он… вышвырнул меняна улицу без средств к существованию и отказывается возвращать мое приданое! Явынуждена просить подаяние, чтобы как-то прокормиться. Взываю о справедливости,мой господин! Приданое принадлежит мне по закону.

— Это верно, — сказал принц, —но неужели тебе не к кому обратиться за помощью, добрая женщина? Как же твоисыновья и дочь?

— Дочь давно вышла замуж и живет вКонстантинополе, принц Селим. Что до сыновей, то они со своими собственнымиженами и детьми проживают в доме отца. Он запретил им помогать мне, и они несмеют ослушаться, хоть и любят меня.

Принц кивнул:

— Рази Абу присутствует сегодня здесь?

— Рази Абу! — крикнул камергер дворапринца. — Отзовись! Ответом ему была тишина.

Тогда Селим подозвал к себе капитана своейстражи:

— Ступай в дом торговца Рази Абу иприведи сюда его самого, всех его жен и детей. Но перед этим отведи эту женщинув комнату, где она найдет уединение.

Пока двор принца приглушенно гудел впредвкушении разбирательства, Селим обернулся и негромко сказал:

— Сайра, проследи за тем, чтобы этуженщину как следует накормили. Мне кажется, она голодна.

— Хорошо, мой господин. А можно я дам ейчто-нибудь из одежды? На ней сплошные лохмотья.

— Умница, — ответил принц.

Сайра покинула потайное место за ширмой ипоспешила в гарем. Арслана она отправила за Серви, которая появилась в комнатеспустя несколько минут, вся трепеща перед женой принца.

— Не бойся, — мягко сказала Сайра.

Не дав ей опомниться. Сайра распорядилась,чтобы Серви отвели в бани. Там ее вымыли и сделали массаж личные рабыни первойикбал Селима. После этого женщину накормили пловом с бараниной, а на десертпредложили мед и миндальное печенье. В довершение всего ей велели переодеться,дав чистую одежду. Наконец в комнату вошла Сайра, взяла женщину за руку ипровела обратно в зал за ширму:

— Тебя все равно не позовут, пока непридет твой бывший муж, так что сиди и наблюдай.

Торговца все не было, и принц начал разбиратьдругое дело. Перед ним преклонил колена богатый ювелир, имевший несколько лавокв Константинополе, но живший в большом поместье в провинции Селима. Этотчеловек не хотел платить налоги.

— Но, ваше высочество, я являюсьгражданином славного города Неаполя!

— У тебя есть там своя земля?

— Нет, мой господин.

— У тебя есть там свое дело?

— Нет, мой господин.

— Ты уплачиваешь налоги в казну Неаполя?

Ювелир заколебался с ответом, но,натолкнувшись на суровый взгляд принца, вынужден был ответить:

— Нет, мой господин.

— Когда ты был там в последний раз?

— Я там родился, мой господин. Родителивывезли меня в Константинополь, когда мне было два года.

— И с тех пор ты не бывал на родине?

— Нет, мой господин… В зале засмеялись.

— Значит, — проговорил Селим, поднявруку, — ты не был в Неаполе с раннего детства. У тебя нет там своей земли,своего дела, и ты не платишь налоги. И несмотря на это, ты утверждаешь, чтоявляешься гражданином Неаполя. Ты хоть говоришь на своем родном языке?

— П-плохо, мой господин, —запнувшись и нервно топчась па месте, промямлил ювелир.

— О Аллах! — воскликнул возмущенныйпринц. — Да ты мошенник! Слушай меня внимательно, Карло Джованни. В Коранеговорится, что нечестивые обязаны уплачивать личный и земельный налоги. Твойотец умер три года назад, но вплоть до своего последнего часа исправно платил внашу казну за всю семью. Ты христианин, живущий в мусульманском государстве. Утебя есть все привилегии иноземца, включая право поклоняться своему богу. Нокак нечестивый ты обязан платить налоги! Я мог бы отнять у тебя все твои лавкии другую собственность, но я буду милосерден. Ты уплатишь все свои долги моейказне плюс штраф в три тысячи золотых динаров. Эти деньги ты на моих глазахраздашь местным нищим. Только не говори, что не в состоянии дать этих денег,потому что я отлично знаю, что ты в состоянии. И если до меня еще дойдут слухио том, что ты пытаешься обманывать государство, я тут же раскаюсь в том, чтооднажды отнесся к тебе по-человечески. И тогда суровая кара постигнет не толькотебя, но и твою семью.