И как отнесутся к выбору Братья? Семеро сейчас сидят в гостинице, охраняют скудные пожитки и кошель, набитый деньгами. Ещё две сотни должны прибыть на днях. Они привезут дюжину волков, некогда принадлежавших Праведному Братству; Крикс обещал забрать зверей у ветонов.

Сибла вновь устремил взгляд на особняк. Братьев можно расселить в пристройках и сэкономить на жилье, на эти деньги надо будет обнести территорию забором. Во дворе установить вольеры.

— Давайте так, — промолвил служащий. — Я дам вам список домов, а вы уж как-нибудь сами.

— Показывай, что внутри, — сказал Сибла и, приблизившись к духовному наставнику, прошептал: — Зря мы в это ввязались. Душа не на месте.

Позвенев ключами, служащий открыл двери. Сибла и Людвин ступили в огромную комнату с белыми мраморными стенами и уставились на сверкающую люстру. Высокий потолок лежал на колоннах в виде лилий. Две белоснежные лестницы вели на балкон, расположенный на втором этаже. Складывалось впечатление, что хозяева только вчера закончили дорогостоящий ремонт, всё помыли, натёрли и внезапно съехали.

Раскинув руки, служащий указал на дверные проёмы в боковых стенах:

— Проход в пристройки. — Направил обе руки вперёд и вверх, на балкон. — Там жилые комнаты. — Указал на двери в дальнем углу зала. — Там лестница в подвал. Подвал под всем зданием. Кладовки, подсобные помещения. Даже есть колодец. Но он завален камнями.

Вечером Братья перебрались из гостиницы в особняк. Ночь провели на полу, подложив под головы котомки. А утром, помывшись в общественной бане, надели белые штаны и плащи, чёрные сапоги, лайковые перчатки и вышли на улицу. Отныне они Братство Белых Волков.

После полудня к сектантам нагрянули гости: староста Рашора и командир охранительного участка. Рабочие проводили во дворе замеры и обсуждали с Братьями материал для будущей ограды. По особняку мельтешили грузчики, растаскивая новую мебель по комнатам. Единственным местом для уединённой беседы был запущенный сад на задворках дома.

Разместившись в тени деревьев, Сибла и Людвин показали гостям договор покупки-продажи и документы государственной регистрации секты.

Покрутив бумаги, староста спросил:

— Почему Рашор?

— Здесь нет других храмов, — ответил Людвин.

— Боитесь конкуренции? — хмыкнул командир, и его усы изогнулись презрительной дугой.

— Посмотрите на меня, — промолвил Сибла, расправив плечи. — Неужели я чего-то боюсь?

— Вам надо было сперва прийти ко мне и спросить разрешения обосноваться в городе, — проговорил староста.

— Регистрация секты — это и есть разрешение, — возразил Сибла.

— Я бы вам сказал, что наши люди далеки от Бога.

— Поэтому мы здесь.

— Если на вас поступят жалобы, — вставил командир, — я буду вынужден принять меры.

— Жалоб не будет, — заверил Людвин.

— Кто вас надоумил выбрать место для молельни рядом с публичным домом? К вам потянуться семейства с детишками, и что они увидят? Пьяных мужиков ивагину.

Сибла сморщился. Теперь при виде роз на ум будет приходить слово «вагина». Надо же так осквернить цветы.

— Пока не поздно разорвите договор, — продолжил командир, — заплатите штраф и поищите другое место.

— Люди всегда будут грешить, — произнёс Людвин. — Мы, Братство Белых Волков, понимаем это и принимаем. Грех заложен в человека Богом. Бог нуждается в праведниках и грешниках, потому как без них не будет ада и рая. Люди не верят в Бога, потому что не знают, что нужны ему. Праведники нужны, чтобы возноситься на небеса. Грешники нужны, чтобы карать ещё более страшных грешников.

Взглянув на командира стражей, староста потёр острый подбородок:

— Так вы что? Оправдываете преступников?

— Каждый преступник умом понимает, что поступил плохо, — сказал Людвин, — носердцем себя оправдывает. И в этом оправдании он одинок. Ему тяжело в одиночку справиться с этим грузом.

— Мы хотим найти способ сделать правильным то, что многие считаютнеправильным, — подключился к разговору Сибла. — Мы хотим научить людей не осуждать себя, а принимать такими, какими их создал Бог.

Командир и староста задали ещё несколько вопросов и с озадаченным видомудалились. Людвин отправился мыть рот с мылом. А Сибла встал на колени и, устремив взгляд в небо, принялся читать молитвы.

Вечером миловидная девица принесла сектантам записку. Некто, влиятельный ибогатый, приглашал руководителей секты на ужин, якобы для того, чтобы обсудить денежную помощь новому религиозному течению. Настроившись на встречу с Хлыстом, Сибла и Людвин пришли в кабак, указанный в записке. Официант провёл их за столик, накрытый на троих, налил вина и попросил немного подождать.

За окнами стемнело, в непрозрачных стёклах вместо крон деревьев появились отражения люстр. Шумные подвыпившие компании покидали зал. Освободившиеся официанты скрывались в подсобном помещении. Сибла и Людвин смотрели насвои тарелки, с жадностью вдыхали запахи мяса и риса с овощами, но к вилкам не притрагивались. Подозрение, что придёт именно Хлыст, переросло в убеждение. Главарь бандитов явно ждал, когда кабак опустеет.

Наконец далеко за полночь в зале остались Сибла, Людвин и за соседнимстоликом парочка: красивая женщина и интеллигентный с виду мужчина. Борясь с желанием встать и уйти, сектанты смотрели друг на друга и молчали. В их головах проносились пугающие мысли. А вдруг их специально выманили из особняка? А вдруг, когда они ушли, выманили ещё кого-то? А вдруг тех, кто ушёл, и тех, ктоостался, давно убили, и такая же участь ждёт их, как только они шагнут за порог?

Хлопнули входные двери. Но нет, это пришёл не Хлыст. Судя по рассказам Крикса, бандит был уродлив, а появившийся человек обладал незаурядной внешностью: черноволосый, сероглазый, холёное лицо, высокий умный лоб. Как знать, может, это и есть автор записки, желающий потратить деньги на секту.

Мужчина неторопливо пересёк зал, остановился возле соседнего столика:

— Ты меня обманула.

Женщина побелела. Прижав изящные руки к груди, всхлипнула:

— Прости…

Мужчина взял её лицо в ладони:

— Прощаю. — И рывком свернул женщине шею.

Обмякшее тело, словно невесомое перышко, качнулось влево, вправо, и медленноупало на пол.

— Не мог подождать? — возмутился интеллигент. — Я выбросил кучу денег, апопользоваться не успел.

— Она ещё теплая, податливая. Тебя никто не осудит, — сказал черноволосый человек и так же неторопливо направился к выходу.

Интеллигент поднялся. Скинув пиджак, аккуратно повесил его на спинку стула. Заноги оттащил труп от столика, задрал подол платья и сорвал трусики.

Расстёгивая ширинку, зыркнул на Сиблу:

— Чего смотришь? Не пропадать же дыркам.