Трой усмехнулся:

— Обворовывал Порубежье и казну Тезара.

— У него был один лагерь. «Провал». Пятнадцать калек, и раз в месяц десяток алмазов. Один лагерь — это точно. И «Провал» был нужен ему, чтобы объяснять Шедару, откуда он берёт деньги. Он смотрел на работу пленников сквозь пальцы. А вы знаете лучше меня, что Иштар хитрый, расчётливый и властный. Даю подсказку: разматывайте клубок с сапфирами из «Котла». — Адэр поднялся и одёрнул пиджак. — На этом всё.

Трой встал:

— Зайдёте к отцу?

— Нет. Поеду в замок Грёз. Отдохну денёк. Оттуда сразу в Грасс-дэ-мор.

Выходя из кабинета, Адэр оглянулся. Упираясь руками в спинку кресла, Трой смотрел в одну точку. Он уже продумывал ходы.

***

День, отведённый на пребывание в замке Грёз, незаметно растянулся на три дня. Сначала, при появлении гостей, Адэр поглядывал на часы, потом вдруг перестал видеть стрелки, а затем вообще забыл о часах. Прошлая жизнь подхватила изакружила, выметая из головы тяжёлые думы и заботы. В итоге Адэр вернулся в Грасс-дэ-мор позже запланированного срока.

Перед парадной лестницей замка уже стояли автомобили, напоминая о том, чтовремя поджимает. Два советника и двое придворных, охрана и прислуга былиготовы отправиться в путь и ждали только правителя.

Адэру удалось передремать в дороге. Прохладный душ смыл остатки сонливости истёр из памяти навязчивые ароматы женских духов, однако разум с трудомвозвращался в действительность.

Макидор вынес из гардеробной кипу чехлов с костюмами. Передал их слугам ипоклонился Адэру, показавшемуся на пороге ванной:

— Ваше Величество, вам помочь одеться?

Окинув спальню взглядом, Адэр подошёл к платяной стойке. Парень не встретил его и не прибежал поздороваться. Задело…

— Помоги Малике правильно сложить наряды. График плотный, на утюжку не будетвремени.

— Нарядов нет, — промолвил Макидор.

— В смысле, нет? — спросил Адэр, не до конца понимая смысл фразы.

— Малика выбрала ткани. Потом передала через служанку, что ничего не надошить.

— Где Гюст?

— У Малики.

— Что он там делает? — удивился Адэр, снимая с бельевых плечиков дорожный костюм.

— Наверное, уговаривает её поехать с вами.

— Уговаривает? Мой секретарь кого-то уговаривает?

— Ваше Величество, сейчас будут складывать ваши вещи в машину. Я долженпроследить. Разрешите удалиться.

Адэр приказал караульному привести Малику. Вместо Малики пришёл Гюст. Прикрыв двери, проговорил тихо:

— Мне кажется, у неё женские дни. В такие дни женщины просто несносны.

Через пять минут Адэр ступил в гостиную Эйры и в замешательстве замер. Парень стоял на подоконнике, заслоняя собой половину окна. Медленно повернул морду к хозяину; в красных глазах досада. На миг показалось, что зверь надумал покончить с собой, но никак не решался прыгнуть с третьего этажа.

Не успел Адэр сделать шаг, как сзади раздался хриплый голос:

— Эльямин, здесь хазир!

Адэр оглянулся. Сбоку двери на коленях стояла старуха.

— Я не хазир.

— А кто?

— Правитель.

— Правителю нельзя к Эльямин. Она в постели.

— А хазиру можно?

— Хазиру всё можно, — проговорила старуха и крикнула: — Эльямин, здесь правитель.

Из спальни вышла Эйра, облачённая в старое серое платье. Сделав глубокий реверанс, уставилась в пол.

Заложив руки за спину, Адэр перехватил одной ладонью другую, пытаясь направить злость в напряжённые пальцы:

— Подойди.

Приблизившись, Эйра кивком приказала старухе удалиться и устремила взор наПарня, а тот продолжал таращиться на Адэра, будто это был не хозяин, анезнакомец.

— Смотреть на меня!

Эйра повернулась к Адэру лицом. Он увидел глаза — чёрные, глубокие — и не удержался, полетел в эти глаза, как в пропасть, наполненную лютой ненавистью. Если бы перед ним стояла не Эйра, а, к примеру, жена, он решил бы, что ей донесли о кутеже в замке Грёз: сказали о количестве выпитых бутылок иперечислили имена любовниц.

— Откуда столько ненависти?

— Ненависти? — вяло улыбнулась Эйра. — Мне приснился плохой сон, и я никак не могу его забыть.

Плохой сон… Адэру были знакомы ощущения, испытанные после ночного кошмара. Он видел будто наяву смятые простыни, обнажённые тела, звёзды на тёмно-сиреневом небе. Слышал стоны и шёпот. Хазиру всё можно…

— Где платья, которые тебе пошил Макидор?

— Их нет.

— Почему?

— Мне было не до платьев. Я спала.

— Пять дней?

— Четыре, — ответила Эйра и вновь потупила взгляд.

— Смотри на меня, — произнёс Адэр, ожидая, что ненависть в её глазах сменится чувством вины. — Я приказал тебе подготовиться к дороге.

— Я спала. Неужели непонятно?

— Мне непонятно, почему ты игнорируешь приказы правителя. Ты кто?

Эйра пожала плечами:

— Никто.

— Так веди себя, как никто. Собирай свои тряпки и живо в машину.

— У меня другие планы.

— Какие?

Эйра вздёрнула подбородок:

— Сначала вы рылись в моих вещах. Теперь суётесь в мою личную жизнь?

— В этом замке ни у кого нет личной жизни. Личная жизнь начинается с приказа об увольнении.

— Увольте Муна. Меня держит только он. Сейчас увольте. Вам дать листок и ручку?

Адэр сделал шаг вперёд:

— Эйра...

Она побледнела:

— Не подходите. — Попятилась к окну. — Я буду кричать. Не подходите.

Парень спрыгнул с подоконника и, поджав хвост, как побитая собака, наполусогнутых лапах приблизился к Эйре. Он провинился и просит прощения? Или... Адэр удивился нелепой мысли: Парень просит прощения за него, за своего хозяина. Во рту появилась горечь, словно вместо чая кто-то подсунул ему настойку полыни, и он залпом выпил.

Адэр открыл двери. Помедлив, обернулся:

— Я забираю свои слова обратно. Все слова. Я только что пришёл. Здравствуй.

Эйра обняла Парня за шею и, прильнув подбородком к его лбу, улыбнулась.

— Эта поездка очень важна для меня. Важна для нашей страны. Я хочу, чтобы ты испытала те же чувства, какие испытаю я. Я… я готовился и… — Адэр с трудомсделал вдох. — Почему так тяжело?

— Покидать дом всегда тяжело. Там всё родное, а здесь чужое. Там весело, а здесь тоскливо. Там вас любят, а здесь просто ждут.