— Сколько лет ей? — спрашивает он задумчиво.

— Кому? — спрашивает Сивер.

— Искре.

— Семнадцатый год пошёл.

— Сочувствую…

Сивер косится на него неодобрительно, но ничего не говорит. Зато Вран желанное кое-что слышит: фыркает тихонько Бая, смех не сдержав.

А большего Врану и не нужно.

— Да, затягивается разговор, — замечает Солн, тоже рядом усаживаясь — прямо в грязь размокшую, плаща на него не хватает уже, но, похоже, ничуть Солна это не смущает. — Много ли времени нужно, чтобы спросить, все ли русалки на месте, да нужную попросить подозвать?

— Смотря какие вопросы задавать, — отвечает Вран. — Лесьяра на многое способна — может, и водяного во вранье уличить пытается. Или в сговоре с нами. Признайся, Бая: ты его подговорила как-то, когда я отвернулся?

— Не замечала я, чтобы ты от меня отворачивался, — зевает Бая.

Да, это правда.

Долго, долго они так сидят. Кажется Врану, что вечность целую. У него и самого глаза слипаться начинают, Сивер тоже сонно голову рукой подпирает, один Солн чуть поодаль сидит, прямой как струна и внимательный как птица хищная. Уже и не понимает Вран, на что смотрит он — то ли на Лесьяру, то ли на бороду эту неопрятную, то ли на ноги чужие, то ли вообще на деревья далёкие, почти невидимые.

А затем движение какое-то начинается.

Толкает Врана Сивер в бок, потом, видимо, для закрепления за плечо трясёт — и глазами в сторону болота стреляет: идёт.

Идёт.

Идёт Лесьяра, и по-прежнему гордая походка у неё, уверенная, величавая — только по лицу её Вран сразу понимает: не удалось.

Не удалось и в этот раз от Врана отмахнуться. Не удалось восвояси его отправить. Не удалось в глупости уличить, в ошибке, в поступке необдуманном и непростительном — конечно, не удалось. Не в капусте Вран найден, а волком ещё в животе материнском благословлён, и придётся Лесьяре с этим смириться. Чем скорее, тем лучше. Для самолюбия её, и так уязвлённого уже, лучше.

Но так и не успевает Вран торжеством своим насладиться.

Замедляется шаг Лесьяры, останавливаются идущие за ней Радей, Бушуй и Искра, в мгновение ока все люты в одну сторону головы поворачивают: слышится внезапно несколько криков каких-то протяжных, да не просто несколько — гул настоящий, приглушённый и…

…со стороны деревни доносящийся.

— Это ещё что за дерьмо, — просевшим голосом бормочет Сивер.

Вскакивает Вран на ноги, больше на Лесьяру не глядя. Слишком уж знакомый этот гул. Слишком уж сильно он Врану кое-что напоминает.

— Есть холм здесь какой-нибудь поблизости? — спрашивает он у Баи быстро.

Кивает Бая, так же быстро с плаща поднимаясь. И никаких вопросов не задаёт — сама догадалась, наверное.

* * *

На капище — кургане? — горит огромный костёр. Мелькают среди яркого, до небес будто достающего пламени тени человеческие — и никогда Вран не видел, чтобы на холме столько народу собиралось. Не старейшины там одни — как будто община вся, и стар и млад. Кажется Врану, что даже платья женские он различает, даже человечков совсем низеньких, маленьких — и детей привели, сумасшедшие.

— Что они делают? — с тревогой Сивер спрашивает. — Вран, что это?

Это…

Не разбирает Вран, во что песнопения обрядовые складываются — но, если мозгами пораскинуть, то и не нужно это. Только одна причина есть для сборищ таких молитвенных во время, ни к каким обрядам не привязанное. Только по одной причине могли старейшины всю деревню на холм священный пустить.

Увидели деревенские волчицу чёрную, а потом волчица эта Врана с собой забрала — да так и сгинул он для деревенских в лесу. Потом все шкуры волчьи из домов старейшин пропали. Потом завыло что-то на опушке волчьим голосом — и нашли деревенские ведунью, столько лет волком оберегаемую, мёртвой в её собственной избе.

Совсем крики неистовыми становятся, все голоса в один сливаются — и наконец слышит Вран, что они кричат.

«ПОЩАДИ, ПОЩАДИ, ПОЩАДИ».

— Пощади, — повторяет Бая негромко. — И что это значит?

— Понятия не имею, — отвечает Вран.

Но лукавит он, и очень сильно. Да и Бая как будто в ответе его не нуждается. Всё и так понимает Бая — Вран в этом уверен. И Солн тоже понимает. Лишь Сивер хмурится озабоченно, растерянно — и как-то не хочется Врану самому ему всё объяснять.

Потому что заслуга Врана в происходящем немалая есть. Неоценимая, можно сказать. Один Вран, можно сказать, всё это и затеял.

Потому что, похоже, решили деревенские, что они у волка в немилость впали.

И один Чомор знает, какой бедлам после этого решения в лесу твориться начнёт.

Глава 8. Испытание

— Ну что ж, — говорит Лесьяра спокойно. — К сожалению, мой ответ — нет.

Вран моргает. Чуть не спрашивает: «В каком, Чомор тебя побери, смысле — “нет”?»

Но сдерживается.

— Радей, — продолжает Лесьяра так же спокойно. — Твоё мнение?

Радей задумчиво проводит рукой по своей смуглой лысой макушке. Врану хочется подскочить к нему одним движением, встряхнуть за грудки, чтобы слетела с его губ ничего не выражающая, бессмысленная улыбка, чтобы промелькнуло в его глазах хоть какое-то чувство, пусть даже удивление — но Вран сдерживается вновь.

Один голос против. Один голос, и сразу — от главы рода. Замечательно. Потрясающе. Сколько у Врана вообще этих голосов? Кто ещё должен высказаться о проверке его знаний, открывающей — или не открывающей — ему дорогу за ненавистный холм?

— Вижу я, что он старался, — наконец размыкает губы Радей. — Вижу я, что, несомненно, прошёл он определённый путь, и нельзя уже сказать, что перед нами тот же человек стоит, что три месяца назад. Вижу я мысли новые в этих глазах, слышу я слова новые в этих устах. Неплохое понимание обычаев, чуть хромает знание истории. Но…

— «Чуть»? — хмыкает Бушуй. — Какого милосердного сына я вырастил. Перепутать имя Первой с именем дочери её — это, по-твоему, «чуть»? Да он бы ещё Белые болота Чёрными назвал — и то меньше позору было бы!

— …но в истории нашей иной раз и сами мы путаемся, — продолжает Радей, ни единой мышцей не дрогнув. — Однако другое меня смутило…

Вран понимает: можно разворачиваться и уходить.

Однако лишь улыбку на губы сладкую и внимательную натягивает, словам Радея почтительно кивая.

Улыбается так же сладко Лесьяре и Солн, рядом с Враном стоящий, — только улыбаться им и остаётся, только так Лесьяре показывать, что готовы они были к этому, что ничуть её издёвка затянувшаяся их не трогает.

Подловила Лесьяра Врана всё-таки. Нашла лазейку очередную,