— Сергей, а если мой брат откажется, — сказала она, — ты всё равно туда пойдёшь?

Я кивнул.

— Разумеется.

— Один?

— Надеюсь, что нет.

— С Кириллом? — спросила Котова.

— Наверное.

Лена помолчала, словно обдумывала мои слова. Она прошла по луже, будто не заметила её. На носке её ботинка желтел тополиный лист. Лена топнула ногой — стряхнула его. Снова посмотрела мне в лицо.

— Та официантка из «Московского», — сказала Котова, — это и есть твоя невеста?

Я ступал по усыпанному мокрой листвой тротуару, прятал руки в карманах плаща. Отметил, что на обратном пути Лена не держала меня под руку. Хотя она и шагала со мной плечо к плечу.

— Нет, — сказал я. — На ней я не женюсь. И она об этом знает.

Котова взмахнула ресницами.

— Но ведь ты говорил, что она… твоя любовница.

Последнее слово Лена произнесла едва слышно. Не глядя на меня. Звуки её слов почти утонули в шуршании наших шагов, в птичьем щебете и в шелесте древесной листвы.

— Любовница, — подтвердил я. — Но моей женой она никогда не станет.

Котова смотрела себе под ноги. Дождь закончился. Но ветер то и дело покачивал украшенные осенней листвой ветви деревьев, стряхивал нам на головы большие холодные капли.

По пути мы не раз встречали знакомых студентов. Я кивал девчонкам, пожимал руки парням — Котова никого не замечала. Лена вновь заговорила, когда мы дошли до поворота к корпусам общежитий.

— Сергей, ты её любишь? — спросила она. — Эту… свою официантку.

Я покачал головой и ответил:

— Нет, не люблю. Я не влюбляюсь в женщин, и уже говорил тебе об этом. Забыла?

Лена дёрнула плечом.

— Помню, — сказала она. — Но ведь ты говорил, что вы с ней…

Котова замолчала — я заметил, как покраснели её скулы, словно от мороза.

— Да, мы с ней спим, — сказал я. — Но к любви это обстоятельство никакого отношения не имеет.

Лена вздохнула — будто очень устала.

Вскоре она свернула к «женскому» корпусу общежития, а я зашагал к «мужской» общаге.

* * *

Вечером Котова в мою комнату не явилась.

* * *

Но в понедельник утром Лена вновь отправилась вместе со мной и с моим младшим братом на пробежку. На большой перемене она снова сидела вместе со мной на лавке под каштаном — ела купленные мной коржики. Шла вместе со мной к общежитию. А вечером Котова вновь завалилась на мою кровать. Рассказывала о том, что Торопова и Артурчик сегодня поскандалили и тут же помирились; сообщила, что Света Миккоева после занятий в институте побежала в больницу к Барсику.

* * *

Олег Котов не затянул с ответом.

Во вторник в институте Лена мне сказала, что её брат «согласен».

* * *

Седьмого ноября я вновь прошёлся по украшенному красными флагами и баннерами проспекту Мира в составе колонны кафедры факультета экономики и организации машиностроительной промышленности. Первокурсники шагали в хвосте колонны, которая замыкала шествие студентов Новосоветского механико-машиностроительного института. Как и в прошлой жизни, я вместе со своим младшим братом нёс транспарант с надписью «Да здравствует марксизм-ленинизм!» Вот только теперь во время шествия я видел перед собой не затылок Коли Барсова, а коричневые локоны Лены Котовой.

Вечером события прошлой жизни повторились лишь отчасти. Я снова пил пиво (на этот раз разливное, а не бутылочное). Но не вместе с младшим братом и с Артурчиком, как «тогда». Кирилл и Прохоров ушли праздновать День Великой Октябрьской социалистической революции к своим подружкам (Торопова и Рауде соблюдали «вооружённый нейтралитет»). А я провёл вечер в компании с Котовой, с Мраморовым, с Красильниковым и с их сожителем шахматистом. Мы сидели за столом в комнате четверокурсников, пили пиво (наливали его в кружки из эмалированного бидончика), ели сушёную воблу, пели под гитару и травили ретро-анекдоты.

Восьмое ноября тоже был выходным днём. В этот день мы с Кириллом всё же съездили в посёлок, проведали родителей. Киру эта поездка была в тягость. Но он всё же согласился со мной, что «показать себя предкам» необходимо. К тому же, он не беспочвенно надеялся, что разживётся у отца деньгами. Встречи с Ингой быстро истощали его финансы, источником которых служила лишь стипендия (уже вторую неделю Кирилл питался в столовой за мой счёт). Поэтому он безропотно проследовал вслед за мной на трамвайную остановку сразу же после завтрака. И до вечера изображал перед родителями любящего и послушного сына.

В общагу мы с Киром вернулись затемно. Артурчик нас уже ждал в комнате. А в холодильнике мы обнаружили бутылки с пивом. Прохоров тоже сегодня ездил домой. Но сбежал из «этого дурдома» сразу же, как только получил от родителя деньги «на жизнь». От меня и от Кира Артур не скрывал, что недолюбливал новую жену своего отца и не питал особо тёплых чувств к сводным братьям. Но признался: отец от него этой любви и не требовал — напоминал ему, что он взрослый и самостоятельный. Вечером парни не пошли к своим подружкам. Потому что я рассказал им ту же историю, которую в воскресенье озвучил Олегу Котову.

* * *

Я стоял посреди комнаты; говорил негромко, но чётко и уверенно. Смотрел то на серьёзное лицо своего младшего брата (Кирилл не сводил с меня глаз, покусывал нижнюю губу), то рассматривал Артурчика (Прохоров потирал пальцем усы, разминал в руке не прикуренную сигарету). Котову я о своём возвращении из посёлка не известил: она меня об этом не просила. Да я и не хотел, чтобы Лена во второй раз слушала мой рассказ о грядущем нападении на ресторан «Московский» и о моём загадочном всезнающем друге (под которым я подразумевал самого себя). Потому что допускал: два варианта моего рассказа могли не совпасть в деталях (всё же я не читал их по бумажке).

— … Никто не гарантирует, что меня не обманули, — говорил я. — И что никакое ограбление не случится.

Выдержал паузу.

Кирилл и Артур переглянулись.

Я усмехнулся и сообщил:

— На такой вариант событий я очень надеюсь. Вот только я в него не верю.

— Чёрный, так может, бате моему об этом расскажем? — предложил Артурчик. — Он со всем разберётся.

Прохоров взмахнул сигаретой, будто волшебной палочкой.

Кирилл кивнул — поддержал предложение приятеля.

— И твой отец,