кто-то ходил. Вряд ли будут разбираться, кому не спалось, но лучше быть осторожнее.

Мы обошли учебное заведение. По ходу продвижения я старалась запоминать детали, но видимость оставляла желать лучшего. Надо сюда попасть в дневное время.

Храм Трехрукого внешне был похож на храм Плетуньи в Годзэн. Изящный, с загнутой крышей и аккуратными ступеньками у входа.

– Почему Токугаву хранит Трехрукий? – спросила я, когда мы пробирались через сугробы на дорожке, ведущей к храму.

– Директор До говорит, что именно он дал свое благословение этому месту, – ответил Хидео.

– А Плетунья – Годзэн?

Нам никогда об этом не говорили. Есть богиня – есть школа. Вот и все. А тут, оказывается, еще легенды имеются. Надо будет разобраться.

– Вероятно. Но, сама понимаешь, школой девчонок тут не особо интересуются. Все же мало кто из вас добивается чего-то стоящего.

Я еле сдержала смешок. Так-так, считает мужчин выше женщин. Кажется, с этим первый раз сталкиваюсь. В Годзэн, как ни странно, таких разговоров нет, учителя-мужчины не кривятся и обучают девочек без лишних вопросов.

По книгам и короткому визиту в Нодзу было сложно определить, какое место в обществе Тайоганори занимают женщины, а какое – мужчины. Иногда приходили воспоминания из прошлой жизни, и я была уверена, что мужчин тут должны ставить на ступень выше. Но в то же время толковых подтверждений этому не находила. А теперь вот что-то такое появилось.

– Но это не мешает вам все же смотреть в сторону девочек, – заметила я.

Хидео улыбнулся уголком губ.

– Разве в этом есть что-то плохое?

Я пожала плечами. Спор тут ни к чему, к тому же мне нет никакого дела до размышлений Хидео на эту тему.

Куда больше мои мысли занимал храм Трехрукого. Туда, конечно, можно войти, но… есть момент. Я уже разок поболтала с Плетуньей на ночной молитве, результат, так сказать, налицо.

– Пошли обойдем, – предложила я и ненавязчиво потянула Хидео за рукав.

У него явно возникли вопросы, на губах появилась самодовольная ухмылка.

– Хочешь подарить поцелуй?

– Мечтаю, – буркнула я, обходя храм по окружности.

Тишина. Пустота. Ни единого намека, что тут был всплеск рёку или что-то подобное. После возвращения из леса я начала чувствовать такие вещи. Не четко, но вот было оно похоже на какое-то шипение… подобное змеиному.

Тут же тишь да гладь.

Я нахмурилась, сунула руки в карманы и ускорила шаг. Хидео мудро помалкивал. Кажется, ему было до ужаса любопытно, чего я хочу добиться.

Только результат что-то нулевой. Нельзя идти куда глаза глядят и ждать, что боги преподнесут ключик к загадке.

Тихонько ругнувшись, я остановилась возле задней стены храма. Отсюда, если перемахнуть забор, можно сразу удрать в лес. Ценная находка? Кто его знает.

Я вздохнула.

– Аска, может быть, если ты скажешь, что ищешь, я смогу тебе помочь? – вкрадчиво произнес Хидео.

Я невольно вздрогнула, когда его руки легли на мои плечи.

* * *

Не смог.

Эту сцену я прокрутила в голове, когда уже легла в кровать. Вообще, Хидео вел себя как-то странно. И не сказать, что это порыв влюбленного юноши.

Вроде бы и пытается показать симпатию, и в то же время есть нечто, что заставляет насторожиться. А еще рядом с ним холодно. Виной тому не зима и не ветер, который налетает внезапно, бросает в лицо горсть колючих снежинок. Холодно рядом с Хидео. Хотя он вполне живой и теплый.

Я перевернулась на бок и уставилась в окно. Что мне не дает покоя?

Сон не шел, хотя было уже около двух часов ночи. Все же пока пробралась в школу Токугава, покружили там, поговорили, вернулась назад – прошло прилично времени.

Мисаки приоткрыла один глаз, услышав, как я пробираюсь к своей кровати, потом зевнула и вытянулась на спине. Спать ей явно хотелось сильнее, чем спрашивать, как прошла прогулка.

Я села на постели, взяла в руку кайкэн. Немного сжала рукоять, кобра словно шевельнулась, но страха в груди не появилось. Наоборот, показалось, что так и должно быть.

В окно светила полная луна. Настолько ярко, что отбивала всякое желание прикрыть глаза и попытаться уснуть.

В голове крутились кусочки головоломки: алые огни над крышей Токугавы, которые видела только я; жертвоприношение, Аки, Хидео, колдун.

Я моргнула.

Точно, Хидео. То проявляет интерес к моему кумихимо, то резко забывает об этом. То несет цветы на свидание, то пытается уколоть разговорами про место женщины. С одной стороны, ничего такого, но этот проклятый холод…

Приди Аки в себя – уже было бы понятно, от чего плясать, он бы рассказал все, что знает. А так… цуми лысого найдешь только, тьфу.

А Хидео… ощущение, что он сам не помнит, что делает. Но это не может быть, парень ведь молодой.

Мой взгляд упал на тумбочку, где высилась стопка книг. Сверху лежала «Боги и демоны. Эпоха Гэдо». Пусть сейчас не рассмотреть названия, но я запомнила обтрепанный корешок и смятый нижний уголок мягкой обложки.

Трехрукий. Ошаршу. Плетунья.

Странные боги странного мира, где империя Тайоганори лежит на востоке.

Каждый из них непонятен простому смертному и в то же время знаком с колыбели. Здесь любят и почитают своих богов, обращаются к ним, оставляют в храмах подношения и советуются со жрецами.

Трехрукий трепетно относится к клану Юичи. Наверное, именно поэтому на протяжении всей истории, во всяком случае, той, что описана в книгах и исторических хрониках, они держатся на плаву. Бывало лучше, бывало хуже, но все же держатся. Юичи молятся не только Трехрукому, но это уже другая история.

Плетунья благоволит к клану Шенгай. Благоволила… После того, как от клана практически ничего не осталось, сложно сказать, что богиня по-прежнему к нему добра. Мне дали шанс. Шанс вернуть величие Шенгаям. Это я понимала после двух видений. Только вот как это воплотить в жизнь, пока не могла даже предположить.

Ошаршу, который ни к кому не проявляет расположения. О нем было подозрительно мало информации. Словно попросту не хотели записывать. Или он сам делает так, что не остается никаких данных? Глупость, конечно, что бог следит за людскими записями, но я тут ничему не удивлюсь.

Трехрукий. Плетунья. Ошаршу.

И…

Сердце внезапно заколотилось быстрее.

Дайске-с-костылем. Однорогий бог по прозвищу Хромой. Самый странный и непредсказуемый из всей четверки. Он защищал от голода и мора. И насылал их собственными же руками. Его звали колдуны и чернокнижники, когда затевали свои грязные дела. И к нему же обращались те, кто просил защиты от злых чар.

Действия Дайске-с-костылем не просчитать. Он отзывался тогда, когда считал нужным. И мог бросить в самый важный момент. Пусть Плетунья и единственная женщина основного пантеона, но даже ее «решила, сказала, передумала» блекло на фоне поведения Дайске-с-костылем. Сохранилась легенда, что несколько веков назад Дайске помогал клану Юичи в войне против клана Дзэ-у.

Хромой благоволил им, давал силу и уничтожал