В свертке, что мама дала с собой, нашелся хлеб, пирожки, немного остатков овощей и кулек с ягодами. Столько мне при всем желании не съесть, да и Альдреду хватит. Только питья мы взять не догадались, а после ароматного пряного мяса очень хотелось пить.

Шорох сзади заставил меня вскочить на ноги. Но это был всего лишь Альдред, его фигуру я узнала сразу же.

— Испугалась? — ухмыльнулся он.

В руке мужчина сжимал пучок какой-то светлой травы.

— Нет.

— Врешь. Чего тогда подскочила?

— Меры предосторожности. — Я нашлась, что ответить. — Ты же сам говорил, что нужно быть внимательной. Уходил ты в одну сторону, а вышел — с другой.

Альдред на это хмыкнул и бросил половину пучка в костер. Взметнулось пламя, посыпались искры.

— Будем считать, что поверил. Поутру надо будет пепел собрать, если я забуду, напомни. Чего ешь всухомятку? Есть же медовуха.

— Она алкогольная. — Я даже поперхнулась куском хлеба. — Мне нельзя.

— Издеваешься? Ты же не ребенок. Это вкусно, попробуй.

Нерешительно я поднесла бутыль к губам и попробовала питье буквально кончиком языка. Сладко, приятно. Уже смелее сделала небольшой глоток, и по телу разлилось приятное тепло. Кружек у нас не было, поэтому пришлось довольствоваться одной бутылкой на двоих. И меня быстро потянуло в сон.

— Наелась? — спросил Альдред и так на меня глянул, словно оценивал, можно ли еще что-то в меня впихнуть.

— Наелась, — подтвердила я. — Спать хочу.

— Давай укладываться. Боюсь, тебе придется потерпеть одну ночь в моей компании. Где ты предпочитаешь: в шалаше или на открытом воздухе?

— А где теплее? — вяло поинтересовалась я.

Мне не было холодно, но я знала, что ночью могу замерзнуть. Температура еще не до конца упала, да и не будет ночью алкоголя, горячего мяса и костра. Хотя нет, костер, наверное, будет. Но вот все остальное — увы.

— Везде одинаково. Я не дам тебе замерзнуть. Но в шалаше, если вдруг пойдет дождь, ты не вымокнешь. Однако оттуда и не сбежишь. А мне вполне может вино в голову ударить.

— Тогда на открытом воздухе, — быстро решила я. — От дождя ведь можно укрыться. Скажи, что делать, я приготовлю постель.

— Расстели одеяло. — Альдред кивнул на свободное место перед костром, — сними свою куртку и надень мою, она теплее. Заворачивайся во второе одеяло и ложись.

— А ты? — нахмурилась я. — Как ты без куртки?

— Я вырос на севере. Это не холод, это ерунда, я даже не почувствую. У меня другой организм. Давай, не клюй носом.

Я сделала все, как он велел, и с удовольствием опустилась на теплое одеяло, положив под голову вместо подушки свою куртку. Альдред еще допивал вино и раскладывал траву. Ее нужно было каким-то особым образом сохранить, чтобы она не высохла. А вот что он собирался с ней делать дальше, я не знала.

Наконец звуки стихли, и мужчина бесшумно подошел ко мне. На затылок опустилась тяжелая и теплая рука. По-моему, отсутствие шалаша ему мало мешает.

— Оляна, — тихо произнес он, — ты уверена, что Виктор тебе не нужен? Я не хочу стоять между вами.

Вздохнув, я перевернулась на спину. В свете луны Альдред казался несколько устрашающим. Таким, каким я увидела его впервые в своем доме. И позже, в деревне Дарьки.

— Не нужен. Виктор мне не нужен. Я никогда не знала родных родителей, и вся моя злость за их гибель — результат воспитания. Мама постоянно рассказывала, какой чудесной была королева и как она меня любила. Наверное, я даже могу смириться с тем, что Виктор убил их. Просто потому что для меня это как чья-то чужая история. Вроде бы и трогательная и страшная, но — чужая.

— Тогда почему ты отстраняешься от Виктора? Он-то уж точно более обходителен с девушками, нежели я.

— Потому что он способен на подлость. Раньше я думала, что он рассказал о твоем… участии в казни моего отца, просто чтобы вызвать во мне неприязнь. Мол, посмотри, Альдред — убийца, а я весь в белом стою красивый. Но теперь я знаю, что Виктору с самого начала было известно о моем происхождении, и мне противно. Он из-за ревности походя сообщил о том, что ты убил моего отца! Я могу понять, когда вы друг с другом воюете, желая получить девушку, и подставляете друг друга. В любви ведь все средства хороши, даже если любовь сводится к обычному желанию и соперничеству. Но одно дело — ваша дружба, на которую мне плевать. А другое дело сделать больно мне, только чтобы было так, как он хочет! Это — подлость. И такое я не прощу. Отчасти поэтому я не вернусь в колледж. Что еще сделает Виктор, когда я не поступлю так, как ему хочется? Сообщит подробности?

— Виктор впервые столкнулся с такой проблемой, — возразил Альдред. — Неужели у него нет права на ошибку?

— Альдред, сколько можно ошибаться? Врать мне, играть, как с мышкой, скрывая правду. Передавать из рук в руки, наплевав на все, что сам же и пообещал. Забирать меня у тебя было порядочно? Плевать, чему я научусь, чему я хочу учиться! Главное — не допустить, чтобы я осталась с тобой наедине.

— Не воюй, тихо. — Альдред улегся рядом и прижал меня к себе. — Я бы тоже так сделал. Знаешь, Виктор умудрился наказать не только тебя. Мне тоже не хочется, чтобы ты начала меня ненавидеть. Поэтому ты должна вернуться хотя бы на церемонию и послушать Виктора. Он хоть немного, но объяснит, почему я поступил так, а не иначе. А там ты решишь сама, нужно тебе такое знакомство или нет. Но факт есть факт: чем ты ближе к Виктору, тем для тебя безопаснее.

Раздраженно и сонно я пробурчала:

— Я же не отказываюсь ехать на эту дурацкую церемонию! Хватит мне о ней напоминать. Я спать хочу. Тебе точно не нужно одеяло?

Он молчал почти минуту, прежде чем до меня донесся тихий ответ:

— Нет. Спи.

Мужчина быстро уснул, а вот я не могла. Короткий разговор дал волю мыслям, которые мучили меня с самого первого дня после возвращения. Да что скрывать, с самого первого дня в колледже я обо всем этом думала. И чем больше думала, тем меньше понимала. А еще было страшно смотреть на Альдреда, который спокойно спал в тонкой рубашке на жутком осеннем холоде. Самой мне было очень тепло от близости его тела и от толстого большого одеяла, но при одном только взгляде на Альдреда пробирала дрожь. Промучившись часа два, не меньше, я не выдержала. Осторожно убрала его руку, вылезла и стащила одеяло. Оно было достаточно большим для двоих. Я накрыла нас, подоткнув концы под второе одеяло, лежащее на земле, залезла с головой в тепло и уткнулась лбом в теплый бок Альдреда. Вот так спать было хорошо; я быстро уснула и до утра вполне отдохнула.

Утро это ничем не отличалось от прочих. Разве что свежим, хрустящим под копытами снегом. И из-за этого снега казалось, что вокруг довольно светло. Хотя на деле было раннее утро, и все в деревне еще спали. Включая меня. Хотя я уже и не находилась в деревне.