обратно в ящик стола, где он лежал, но я хотела сказать тебе две вещи: во-первых, ничего не происходит случайно, у небес есть на тебя идеальный план. Если для тебя были выбраны эти испытания, значит, они лучше всего подходили для данной ситуации. Во-вторых, старость – это честь, уникальный дар, который дается не каждому. Жизнь преподносит нам множество сюрпризов… до самого последнего дня. Не лишай себя этого.

Вот, дорогой. Знай: каким бы ни было твое решение, оно будет правильным.

Таиланд – это твоя земля, ты оттуда родом. Как и для любого человека, живущего за пределами Таиланда и Франции, Земля – твоя планета, Вселенная – ее убежище, Земля путешествует по ней с головокружительной скоростью. Ты больше не одинок, Мало, ты никогда и не был одинок, ты живешь в величайшей из всех энергий – в безусловной любви.

К тому моменту, как ты будешь читать это письмо, меня уже не будет рядом, но если ты соединишься с этой безграничной любовью, мы сразу же встретимся. Я здесь, видишь, навсегда, мой любимый… внук.

Твоя бабушка, которая бесконечно тебя любит, Фуэнг

P. S. Настало время рассчитаться. Прилагаю к письму счет-фактуру. Вычти то, что я тебе должна, а остальному, я уверена, ты сможешь найти применение. Будь счастлив, дорогой!

Мало улыбнулся, потом засмеялся сквозь слезы.

P. P. S. Как приятно видеть, что ты смеешься… Улыбайся чаще, мне это приятно!

Отец и сын

Прощай других не потому, что они заслуживают прощения, а потому, что ты заслуживаешь умиротворения.

Кристоф Андре

Мало будто бы завис между кажущейся действительностью и происходящим на самом деле. Переполненный эмоциями мозг выделял химические вещества, которые повергли его в транс. Ночь была короткой. Проснувшись, он сразу же вспомнил о Фуэнг, ему уже ее очень не хватало. Мало больше не сдерживал слез, он позволил пробудиться всем своим эмоциям. В обеденный перерыв у него была назначена встреча, на которую он слишком долго не мог решиться. На такси он пересек весь Бангкок и добрался до отеля, где в ресторане, на террасе, его ждал Эрван, отец. Все тело Мало было напряжено. Сначала смерть Фуэнг, а теперь еще и встреча с вновь обретенным отцом. Какой будет эта встреча? Хозяйка провела его к столику, за которым сидел худощавый, даже можно сказать тощий мужчина среднего роста, одетый в бежевый льняной костюм. Они обнялись, дважды поцеловались, как это принято у французов, и сели друг напротив друга в тени цветущей плюмерии. С террасы открывался потрясающий вид на реку, но Мало этого даже не заметил.

Отец и сын какое-то время молча разглядывали друг друга.

– Я рад тебя видеть, – проговорил наконец Эрван. – Ты сильно изменился.

Мало не знал, что ответить. Его отец больше не соответствовал тому образу, который Мало составил после встречи в Нью-Йорке: человек с бегающими глазками, разрушенный алкоголем и опустошенный бесконечными несчастьями. Нет, перед ним сидел совершенно незнакомый ему пожилой мужчина, на чьем лице больше не отпечатывались ни страдания, ни болезни, лицо это излучало лишь спокойствие и силу. Теперь Мало разглядел даже некоторые черты сходства с Фуэнг. А может, это ему только показалось? Может, он проецировал на отца образ бабушки? Но все-таки Эрван – ее сын. У Мало путались мысли, он жаждал ответов.

– Как ты нашел Фуэнг? – спросил Мало, откинув ненужные формальности.

Пока официант расставлял на столе стаканы и бутылку минеральной воды, Эрван начал рассказывать:

– Это долгая история, позволь мне рассказать ее с самого начала. С ранней юности я чувствовал, что со мной что-то не так. Меня всегда тянуло куда-то в дальние края, в неведомые земли. Я думал: что же общего между мной и родителями? И чем старше я становился, тем меньше находил сходства между нами. Я чувствовал какое-то постоянное уныние, Маду и Капитан делали все для моего счастья, но казалось, что этого недостаточно, ничто не облегчало мои страдания. Я готов был на все, лишь бы заглушить постоянную внутреннюю боль. К счастью, у меня была тяга к учебе, оценки позволили мне поступить в хороший институт, как и тебе. Потом я встретил твою маму, которая мгновенно нашла путь к моему сердцу. Она превратила мою иссохшую душу в источник сладчайших вод. Я начал работать, мы были счастливы и влюблены. И мы достигли апогея своего счастья, когда ты родился. Ты был плодом нашей любви, больше всего на свете мы любили тебя. Ты принес нам радость, которой мы никогда раньше не знали.

Мало внимательно слушал отца, он еще никогда не говорил ничего подобного. У молодого человека осталось мало воспоминаний об этом периоде, он помнил лишь объятия матери, которая прижимала его к себе и улыбалась. Он так по ней скучал!

Вернулся официант, чтобы принять заказ, но ни одно из блюд шеф-повара не могло насытить Мало лучше, чем рассказ отца. Он жадно ждал продолжения, так младенец открывает рот в ожидании следующей ложки.

– После гибели твоей мамы ощущение несчастья вернулось ко мне, как гейзер, поднялось на поверхность. Мне не на что было больше опереться. Видеть тебя осиротевшим, потерявшим мать было для меня невероятно мучительно, до сих пор не могу себе объяснить почему. Чем ближе я был к тебе, тем больше я чувствовал эту боль. Я погрузился в работу, я пил, чтобы ничего не чувствовать, но все было бесполезно. Как только я видел тебя, я видел твою мать, ты ведь так на нее похож. Я пытался свести счеты с жизнью, но даже это у меня не получилось. И потому я принял решение отослать тебя ради тебя самого, передать на попечение социальному работнику, а потом уже твоим бабушке и дедушке. Откуда-то я знал, что смерть твоей мамы пробудила во мне чудовище, бездну страданий. Именно Марк, которого ты знаешь, предложил мне копнуть поглубже, найти ответы в своем прошлом. Он первым понял, что какое-то трагическое, несомненно, травмировавшее меня событие, о котором я не помнил, было причиной моего бесконечного страдания, которое, казалось, никогда не исчезнет. Он поддержал меня тогда, посоветовал обратиться к психоаналитику. Но я чувствовал себя одиноким и не представлял, как узнать, откуда я родом.

– Ты никогда не обсуждал это с родителями? Ну то есть, я хочу сказать, с Маду и Капитаном?

– Мне было стыдно, я почти не виделся с ними. Они ни разу не упрекнули меня за то, что меня не было рядом.