Чарли: Личный сказать.

Она даже не потрудилась правильно написать слово «день». Вместо него написано — личный сказать. (прим. пер.: В английском: day — день, say — сказать, говорить).

Сказать, что я раздражен, было бы преуменьшением. Гораздо точнее было бы сказать, что я обеспокоен.

Почему я обеспокоен? Ну, потому что, когда я разговаривал с ней в последний раз, мы не признавали моего влечения к ней, оно подразумевалось, никогда не отрицалось, и поэтому оно существует.

Короче говоря, я поставил ее в неловкое положение, и теперь она пытается понять, как со мной работать. Видимо, ничего не приходит в голову, потому что последние четыре дня я вхожу в ужасно тихий офис, где нет ни ярких приветствий, ни непринуждённой нахальности. Приходилось поливать и насвистывать растениям. И я знаю, что они понимают, что мои старания в лучшем случае невелики.

И я хочу вернуть ее не потому, что она кормит меня и выполняет список дел, как никто другой. Я хочу ее вернуть, потому что она наполняет мой день энергией. Она озаряет офис своей улыбкой. Она снимает напряжение, которое я испытываю каждый день, пытаясь заботиться о сотнях сотрудников работающих на меня. Она облегчает мою работу, слушая, подтрунивая надо мной и напоминая, что нужно дышать.

Я бросаю зеленую ручку на стол и смотрю на экран компьютера. У меня скопились письма без ответов, на которые нет никакого желания даже смотреть. Вместо этого я беру телефон и пишу Роарку:

Рэт: Она не пришла… снова.

К счастью, он сразу же отвечает.

Роарк: О-о-о, неприятности в раю.

Рэт: Это не поможет. Ни капельки.

Роарк: Ну, может быть, если бы ты объяснил, что на самом деле произошло на балконе, вместо того чтобы заставлять меня гадать, я был бы более полезен.

Рэт: Ты знаешь, что произошло.

Роарк: Не знаю. Ты только намекнул. Думаешь, ее отсутствие связано с инцидентом на балконе?

Рэт: Разве это не очевидно? Девушка обожает свою работу, каждое утро приходит в офис раньше меня с улыбкой на лице, а затем однажды вечером она узнает, что я мочусь в корзины, она мне нравится, и ее и след простывает.

Роарк: *чешу подбородок* да, я бы тоже сбежал, если бы узнал, что мой босс ссыт в мусорные корзины.

Рэт: Почему я вообще беспокоюсь?

Роарк: Чего ты от меня ожидаешь? Продуманного подхода? Эту умственную стимуляцию ты получаешь от Брэма, а не от меня.

Рэт: Ты же знаешь, что в данный момент мы не разговариваем.

Роарк: И это меня раздражает, потому что из-за этого я должен разбираться с твоей глупой драмой.

Рэт: Это не глупость.

Роарк: Конечно.

Рэт: Я помню, как ты посылал мне «глупые драматические» сообщения, когда пытался понять, что делать с Саттон и своими чувствами к ней.

Роарк: Это совсем другое.

Рэт: В чём отличие?

Роарк: У тебя проблемы, а не у меня.

Рэт: Почему мы дружим?

Роарк: Загадка, которую я пытаюсь разгадать уже много лет. Но если хочешь услышать что-то мудреное, это не ко мне, ты должен вывести ее на чистую воду.

Рэт: Это ужасный совет.

Роарк: Не в том смысле, чтобы вызвать ее на откровенность, а в более деликатной форме. Сходи к ней домой. Ты знаешь, где она живет. Веди себя так, будто проверяешь ее, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, и когда она откроет дверь, все будет нормально и прочее дерьмо, тогда скажешь ей перестать быть странной и вернуться на работу.

Рэт: Это агрессивно.

Роарк: Хорошо, что ты бескомпромиссный бизнесмен. Не разочаровывай меня, Рэт.

Рэт: Боже упаси.

Вздохнув, я отложил телефон и задумался над его идеей. Я не хожу к помощникам домой. Но, с другой стороны, обычно я не говорю помощникам, что считаю их привлекательными, так что, возможно, в этот раз можно нарушить правила.

Или… Я могу перестать вести себя как зацикленный идиот и заняться работой.

Последнее больше похоже на меня, но с другой стороны, с тех пор как Чарли ворвалась в мою жизнь и проигнорировала свое увольнение, я уже не чувствую себя прежним, скорее это новая версия меня, которая понятия не имеет, что будет происходить изо дня в день.

Если решу навестить Чарли, это не значит, что я буду вести себя иначе. Это значит, что я попытаюсь найти общий язык со своим новым «я», а это гораздо более…

Боже.

Я провожу рукой по лицу. Неужели я пытаюсь оправдать это?

Пресытившись своим внутренним диалогом и неуверенностью в себе, встаю с кресла, снимаю пиджак, достаю телефон и бумажник и направляюсь к лифту.

Нравится ей это или нет… нравится это мне или нет, я собираюсь встретиться с Чарли и разобраться во всем.

* * *

Это отличная идея.

Это отличная идея.

Я повторяю эти слова снова и снова, стоя у двери ее квартиры, засунув руки в карманы брюк и раскачиваясь взад-вперед на ногах, словно нервный засранец.

Нет ничего плохого в том, что начальник наведывается домой к сотруднику.

Просто хочу убедиться, что с моим сотрудником все в порядке. Я бы так поступил с каждым, кто взял четыре выходных подряд.

И если подходить к делу с технической точки зрения и искать причину моего присутствия здесь, то технически я являюсь арендодателем этой квартиры и имею право внезапно наведываться к ней домой, чтобы убедиться, что здесь не употребляют наркотики.

Не то чтобы я когда-либо думал, что Чарли принимает наркотики. Единственное, от чего эта девушка получает кайф, — это жизнь.

И если быть до конца откровенным, на сто процентов откровенным… Я чертовски боюсь, что спугнул лучшего помощника в своей жизни, сказав, что нахожу ее привлекательной. Я боюсь, что она не вернется на работу. Боюсь, что больше не увижу ее лица, не увижу, как она радостно танцует по пятницам, и хлопает в ладоши перед встречей. Я боюсь, что эта красивая, энергичная девушка, к которой я начал испытывать чувства, уйдет из моей жизни еще до того, как я успел ее как следует узнать.

Самое худшее во всем этом то, что мне в любом случае крышка. Мне несдобровать, если она останется. Или уйдет.

Обреченно вздохнув, поднимаю руку, чтобы постучать, но дверь отпирается и открывается, являя собой бабушку Чарли.

Что она здесь делает? Черт, с Чарли что-то случилось? Должно быть что-то не так, если она здесь, верно? Мой желудок скручивается в узлы, пока пытаюсь выровнять пульс.

— Рэт. — Она улыбается,