Во-вторых, она была не права. В том, что так набросилась на Ли, и в том, почему вообще на него разозлилась. Насчет Эстера он попал в точку: скорее всего, тот рассматривал это дело как возможность похвастаться учеными с его кафедры. И, положа руку на сердце, с миссис Кейвуд неприятно было иметь дело. Но Шафран понимала и другое: Ли вообще не волновало мнение Эстера, и его карьера не зависит от того, насколько благосклонно к нему отнесется завкафедрой. Тогда как для Шафран это вопрос жизни и смерти.

После недолгих раздумий на эту тему ей немного полегчало, но изучение иллюстраций цитрусовых деревьев лишь утвердило в мысли, что бергамот нельзя называть красивым фруктом.

При всем при том, что Ли был тщеславным, излишне самонадеянным обольстителем, он говорил правильные вещи – это еще больше ее бесило – и ему удавалось подталкивать ее мысли в нужном направлении, что в большинстве случаев позволяло им вместе достичь успешного результата. Как бы там ни было, в своем деле он был хорош и стремился стать еще лучше. Она видела его неутомимое рвение к работе, такое же чувствовала в себе. Возможно, выглядел он как отъявленный повеса с этими своими золотистыми волосами и улыбкой, от которой многие млели, но в душе они с ним были похоже гораздо больше, чем могли бы даже представить. Между ними сложилось такое партнерство, какое она всегда хотела иметь с коллегой – чтобы можно было поделиться с кем-то своими идеями и вместе идти к общей цели.

Но прямо сейчас она никак к этой цели не продвигалась. Она уже не была уверена, общая ли у них цель и есть ли она. Что, если она отпугнула его своим идиотским поведением, которое он презирал?

Терзаемая неуверенностью, Шафран захлопнула книгу и поспешила из библиотеки.

В кабинете Ли не было. Можно было предположить, что он в больнице.

Она слетела вниз по лестнице Северного крыла и пересекла многолюдный внутренний дворик.

День, как всегда, выдался чудесный. Сияло яркое послеполуденное солнце, бодрящий свежий ветерок подхватил пару оброненных бумажек, когда Шафран по овалу тротуара прошла между двумя зданиями-близнецами к воротам.

Здание больницы, которое всегда казалось ей ужасно уродливым, высилось на другой стороне улицы как остроконечная какофония из красного кирпича и белого камня. Шафран направилась ко входу с красно-белыми полосами. Толкнув дверь, она тут же чихнула от резко ударившего в нос запаха антисептика.

– О, будьте здоровы! – пожелала медсестра, проходившая мимо в этот момент. Она остановилась, уставившись на Шафран, а та в свою очередь рассмотрела ее миловидное личико, обрамленное рыжими волосами под белой шапочкой.

– Мисс Эверли! Как поживаете?

– Сестра Линсдейл, здравствуйте! Я, как обычно, ищу доктора Ли.

Надежда на лице сестры ясно дала понять, что сегодня она еще не видела Ли. В противном случае, скорее всего, покраснела бы. Шафран заметила, как Ли флиртовал налево и направо почти со всеми сестрами, с которыми они встречались за время работы, в том числе и с этой.

– Нет, к сожалению, я его еще не видела, – с легкой грустью ответила девушка. – Я сама только что заступила на дежурство. Но если увижу, скажу, что вы его искали.

Минут пятнадцать Шафран бродила по коридорам с белой плиткой на стенах и причудливыми сводчатыми потолками, прежде чем наконец нашла Ли. Оказалось, он уединился в лаборатории, втиснутой между кладовыми и заброшенными смотровыми на одном из нижних этажей. Помещение было тесным и слишком ярко освещалось четырьмя лампами, расположенными над центром стола.

Вместо того, чтобы развлекать очаровательную сестричку, Ли, нахмурившись, смотрел в микроскоп. В Шафран тут же взыграло любопытство, и она спросила:

– Что там?

Он вздрогнул, оглянувшись и посмотрев на нее поверх очков в золотой оправе. Когда она размышляла, что бы такого высказать по поводу его обновки, решила, что сильнее всего его будет раздражать, если она сделает вид, что вообще их не заметила. Когда он увидел ее, улыбка расплылась на его губах, и у нее сжалось сердце.

После стольких месяцев невосприимчивости к его обаянию Шафран не ожидала, что вот такой Ли покажется ей привлекательным: в тесной комнатушке, склонившийся в очках над микроскопом.

Прокашлявшись, она вознамерилась проигнорировать эту тревожную мысль.

Ли снял очки и сунул в карман.

– Я исследую образец, который один из дерматологов припрятал у себя в кабинете. Правда, это всего лишь мертвая ткань – ничего похожего на доказательства, на которых ты так настаивала, но все же. – Он с любопытством посмотрел на нее. – Надеюсь, ты больше не собираешься от меня сбегать? Я бы этого не хотел. Здесь не так много полезной информации, которая подтвердила бы мой диагноз, так что нам придется найти способ притереться друг к другу и не разжечь новый пожар.

На этом месте она ждала от него еще одну остроту про «притереться», но ее не последовало.

– Нет, сбегать я больше не буду, – вздохнула она.

– Хорошо, – только и сказал он.

Они неловко помолчали, прежде чем Ли прочистил горло.

– Дерматолог фитофотодерматита никогда прежде не видел, но упомянул, что может помочь один парень из больницы Святого Георгия на углу Гайд-Парка. Завтра я собираюсь к нему заскочить, если не найдем ничего стоящего в библиотеке.

Ей внезапно стало так легко, когда она поняла, что Ли готов зарыть тот неподъемный топор войны, что она недавно бросила между ними, и как полагается закончить с делом миссис Кейвуд.

– Отличная идея.

Они на мгновение замерли, глядя друг на друга, а потом Ли, нарушив тишину, произнес:

– Ну раз так, пойдем.

Как правило, Ли чувствовал себя комфортно, когда Эверли шла рядом с ним по коридорам больницы – так, по крайней мере, ему не было нужды нести всякую чушь и флиртовать, если настроения на это не было. Но сейчас от ее присутствия у него только сильнее разболелась голова, в которой и так уже стучало, как будто там сидел слишком резвый барабанщик джаз-бенда.

Хватило и того, что львиную долю времени он потратил на дело, которое можно было бы закончить минут за десять, но то, как Шафран стала разговаривать с ним, проявляя лишь искреннее и даже трогательное стремление к сотрудничеству, сводило с ума. Это напоминало первые дни их совместной работы, когда он всячески пытался ее подначивать, чтобы понять, как разрушить эту непробиваемую стену холодного профессионализма. В конце концов они ее преодолели, но Ли умудрился снова ее воздвигнуть – все такую же необъятную и ледяную.

И это раздражало чертовски.

Во время того