То есть ты считаешь, что я могу вот так просто успокоиться, когда моя женщина спит со своим боссом?

Не считаю нужным как-то комментировать его бред. Эти песни я уже не раз слышала.

- Дай мне пройти, пожалуйста, – говорю твёрдо и делаю шаг вперёд.

- Что, даже ничего не скажешь в своё оправдание? – он не двигается с места и не пропускает меня, настаивая на продолжении разговора.

- Я не понимаю, в чём ты меня обвиняешь. Это какой-то бред, который комментировать невозможно.

- Может, ты ещё скажешь, что ты не спала с этим мажором?

- Я не спала ни с какими мажорами. Хватит нести ерунду!

Злюсь. Сколько можно?

- Врёшь, я знаю, что спала. Когда вы на лыжах кататься ездили, ты как минимум одну ночь точно с ним ночевала. И потом наверняка тоже. Он разве что на руках тебя не носил!

Забавно. На руках как раз и носил. А вот всё остальное – Юрина больная фантазия.

- Я могу только повторить то, что уже сказала. Я ни с кем не спала! Ты достал уже своей ревностью на пустом месте!

- На пустом месте? Лживая дрянь! Да у меня куча ваших фоток есть, где вы чуть ли не лижетесь! Даже коллег не постыдились!

Он включает телефон, открывает фотографию и суёт мне к лицу. Я толком не успеваю ничего разглядеть, а он забирает, включает ещё одну и снова тычет мне. Останавливаю его руку, присматриваюсь. Действительно, Марк сидит рядом со мной, наклонившись. Но никакого телесного контакта между нами нет, не говоря уже о поцелуях!

- Думала, я не узнаю? – тычет мне следующую картинку.

- Боже, Юра, ты сошёл с ума! Не о чем узнавать! Между нами ничего не было! Да ты сам посмотри на эти фотографии! Марк просто сидит со мной рядом. Точно так же, как с другой стороны сидит Иванюк. И если сфотографировать с иного ракурса, то ты и с ним меня в чём-то заподозришь? В последний раз тебе повторяю: у меня с Городецким ничего не было!

Это уже совсем не похоже на безобидную здоровую ревность. Он на полном серьёзе уверен, что я изменила ему с Марком. Самое мерзкое, что кто-то из коллег за мной шпионил и фотографировал, намеренно выбирая наиболее неоднозначные кадры.

- Врёшь, дрянь! – кричит Юра на тон громче.

Щёку обжигает резкая боль. От неожиданности откидываюсь назад и впечатываюсь затылком в стену, ловя звёзды перед глазами.

Я, конечно, сразу понимаю, что произошло, но реакции замедляются, по щекам от боли и обиды бегут слёзы. Я ни в чём перед ним не виновата! Какого чёрта он посмел ударить меня?

Какая-то часть меня всё ещё не верит в реальность происходящего и наивно ждёт, что Юра спохватится и начнёт просить прощения. Но вместо этого он кричит ещё громче:

- Пошла вон отсюда. Собирай свои манатки и вали! Знать тебя больше не хочу!

Он меня выгоняет? Из нашей общей квартиры? После того как ударил? Возмущению нет предела. Да я бы и сама от него ушла после этого! Только куда мне идти ночью?

- Я никуда не пойду. Ночь на улице. Если хочешь, можешь сам уходить на все четыре стороны!

- У тебя есть десять минут, – отвечает он на удивление спокойно. – Время пошло. Когда оно закончится, я выкину тебя из квартиры с тем, что успеешь собрать. Остальное твоё барахло отправится на помойку. Бомжи наверняка обрадуются такому подарку.

С трудом верится, что он говорит это серьёзно. Юра всегда был вспыльчивым, но никогда не был идиотом. Нельзя сказать, что мы не ссорились, но он раньше не позволял себе поднимать на меня руку. И всегда сам уходил из дома, чтобы успокоиться. А таким я его вижу впервые!

- Девять минут. И не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Да пошёл он! Иду в комнату, переодеваюсь в халат и отправляюсь в душ. Пусть только попробует прикоснуться ко мне или к моим вещам!

Тёплая вода – отличное успокоительное средство. Выхожу из ванной, взяв себя в руки и высушив слёзы, готовая к отражению новых атак моего бывшего парня.

В том, что он теперь бывший, сомнений нет. Подняв на меня руку один раз, он непременно сделает это снова. А я такое отношение к себе терпеть не собираюсь. Может быть, у них в деревне считают, что бьёт – значит, любит. А в моём реале, если посмел ударить, то пусть немедленно идёт лесом. И никаких вторых шансов!

Нужно только дотерпеть до утра и спокойно решить, как быть дальше.

За год, прожитый с Юрой, я ни разу не собирала вещи и не планировала от него уходить. У меня нет никакого плана Б. Что делать? Съезжать отсюда и снимать другую квартиру в одиночку? Но с какой стати, если за эту наперёд были заплачены и мои деньги. Пытаться выгнать его? Но не удивлюсь, если он откажется. Да и зачем мне одной эта квартира? Уж лучше найти что-то поскромнее и подешевле.

Есть ещё вариант вернуться к бабушке. Но тогда придётся ей всё рассказать. А она с самого начала была не в восторге от Юры и того, что я ушла к нему жить. И теперь наверняка будет читать морали: “Ведь я тебя предупреждала”. Только этого мне для полного счастья сейчас не хватает. Но если выбора не будет, то придётся ехать к ней и всё терпеть.

Выхожу с намерением отложить принятие решения до утра, готовая объявить Юре бойкот и отправиться спать. Но стоит мне оказаться в коридоре, как он хватает меня за руку и тащит к входным дверям.

- Время вышло!

Ну точно сумасшедший! Разве нормальный мужчина будет так себя вести?

- Пусти! Мне больно! – брыкаюсь, пытаясь освободиться от его весьма болезненного захвата.

Но он, пользуясь преимуществом в физической силе, преодолевая моё сопротивление, открывает дверь, выталкивает меня на лестничную клетку и тут же закрывает квартиру, отрезая возможность вернуться. Через несколько секунд он открывает дверь снова и почти кидает мне под ноги чемодан, с которым я вернулась домой, сумку с ноутбуком, пальто и сапоги. После чего дверь опять закрывается, и я слышу звук поворачивающегося замка.

Некоторое время стою, не шелохнувшись, пытаясь осознать, что сейчас произошло, и решить, как быть дальше. В дверь звонить бессмысленно и унизительно.

Распаренная после душа, с мокрой