с удивлением наблюдаю, как на пальце растёт алая капля и, превысив критический размер, стекает мне на джинсы. Пластыря под рукой нет. Так и салон закапать недолго. Иди знай, отмывается ли кровь с обшивки…

Вылезаю из машины и иду в аптеку.

Таня расплачивается. И я успеваю увидеть, что именно она купила, до того, как пакет перекочёвывает к ней в сумку.

Тесты на беременность? Серьёзно? Таня беременна? Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Не прикладывая никаких усилий, малахольный обходит меня… А я в очередной раз примеряю на себя роль лузера…

Спросить напрямую не хватает решимости. То ли неудобно признаться, что я подсмотрел содержимое прозрачного пакета, то ли не готов услышать утвердительный ответ.

Едва доживаю до утра… Перед обеденным перерывом заглядываю к программистам и с удивлением обнаруживаю, что Тани нет.

- А где Казакова? – выкатываю претензию начальнику отдела.

- К врачу отпросилась, – спокойно парирует он. – У неё там запись на определённое время. Сказала, что после работы задержится и отработает.

- А что за врач? Что с ней? Какие-то проблемы?

Я, конечно, уже догадываюсь, в чём дело, но очень хочется ошибиться…

- К женскому врачу. Типа плановый осмотр, – пожимает плечами. – Я случайно услышал, когда она в клинику звонила.

Это конец… Сделала вчера тест, он показал две полоски, а сегодня пошла к врачу. Всё логично, чёрт возьми! Но где в этой логике место для меня? Неужели она вернётся к этому уроду только ради ребёнка? А может, решила сделать аборт? Но ведь это так опасно!

Таня возвращается в офис довольно быстро. Но мне приходится ждать окончания рабочего дня, потому что кабинет – не место обсуждать такие вопросы.

Заведён до предела. Не знаю, что ей говорить. Как задать главный вопрос? Как реагировать, когда услышу ответ? Я не готов её потерять!

Сам себе усмехаюсь. Как можно потерять то, что мне не принадлежит? Она ведь ещё не со мной… К моменту, когда мы подходим к машине, я принимаю для себя важное решение.

- Таня…

Начало разговора даётся очень тяжело.

- Послушай… Не возвращайся к нему, пожалуйста. Я помогу тебе. Во всём, только позволь быть рядом.

- Марк, ты бредишь?

- Я всё знаю. Клянусь, я всё сделаю для тебя! Ты никогда не пожалеешь. Только не возвращайся к нему!

- С чего вообще вдруг этот разговор? Не собираюсь я ни к кому возвращаться!

- Ты... Ты решила избавиться от ребёнка? Не надо! Почитай, какие осложнения бывают после абортов!

Таня тянется ладонью к моему лбу, проверяя температуру и, вероятно, степень моей адекватности. А я, чёрт побери, ни капли не адекватен сейчас!

Каждое слово выпиливаю из себя с огромным трудом. Мне никогда не приходилось разговаривать с девушками на эту тему. Да и ситуация совершенно идиотская. По-хорошему, она должна рассказать о беременности своему малахольному. Он, естественно, обрадуется и потащит её в ЗАГС. Ребёнку нужна полная семья – с этим утверждением не поспоришь. И всё, у меня не останется ни одного, даже самого малюсенького, шанса!

- Я запишу ребёнка на себя. Я буду ему хорошим отцом! И никто никогда не узнает, что он мне не родной!

В последнем я не уверен, потому что сам был в похожей ситуации… Хорошо помню, как болезненно боялся, чтобы открылся мой “постыдный” секрет.

- Какого ребёнка? – я отчётливо вижу на Танином лице удивление, будто она впервые слышит о малыше.

Набираюсь смелости задать наконец главный вопрос, с которого и стоило начать.

- Я видел, что ты вчера купила тесты. И сегодня ходила к гинекологу. Ты… беременна?

------------------------------------------

[1] Имеется в виду “Турецкий марш” В.А. Моцарта.

Глава 25

Таня

- Я видел, что ты вчера купила тесты. И сегодня ходила к гинекологу. Ты… беременна?

Лишь после этого вопроса разговор обретает логические очертания, и я начинаю улавливать его суть. Марк решил, что я беременная? И ведь не скажешь, что это глупость. Я и вправду сделала на всякий случай тесты – нужно было понять причину задержки и исключить залёт. Вероятность, конечно, была нулевая, но в жизни порой происходят и не такие невероятные события, так что перестраховаться не мешало.

Стоп!

Марк решил, что я жду ребёнка от Юры и предложил его усыновить? Ерунда какая-то. Неужели он серьёзно? Но зачем ему это нужно? Молодой здоровый мужчина, переживший, судя по его рассказам, немало неприятных мгновений из-за того, что оказался своим родителям не родным… Зачем ему чужой ребёнок?

Пока обдумываю этот столь неожиданный поворот и собираюсь с мыслями, он смотрит неотрывно в упор, ожидая ответа. Челюсти нервно сомкнуты, скулы подрагивают. Нервничает?

В последние недели Марка в моей жизни стало слишком много, чтобы всё это было случайным совпадением. Чего он добивается? Неужели всерьёз полагает, что можно воскресить то, что давно затоптано, сожжено и развеяно над пропастью? Да я как вспомню… Так больно становится, будто всё это было только вчера.

- Нет, я не беременна. Хотя ты прав – тесты я делала и к врачу ходила. Но оказалось, что это последствия переохлаждения.

- Точно?

Смотрит с недоверием. Киваю. Какой смысл мне его обманывать? Тем более что именно он спас меня из снежного плена. Если бы не Марк, то последствия встречи с лавиной могли бы быть куда печальнее и необратимее.

- У женщин так бывает, если посидеть или полежать на холодном.

Сколько себя помню, мама всегда читала мне нотации, чтобы одевалась тепло, не садилась куда попало. И всё равно не убереглась.

- И насколько это страшно?

- Неприятно, но не смертельно. Назначили лечение.

Не хочу обсуждать с ним своё здоровье, тем более такой интимный вопрос. Дикость какая-то – отчитываться перед боссом о результатах визита к гинекологу. И даже пусть он не совсем обычный босс, но…

- Чем я могу тебе помочь? Лекарства? Деньги? Консультация хорошего специалиста?

- Марк, я – взрослая самостоятельная девушка. Сама справлюсь. Но за предложение помощи, конечно, спасибо.

Кажется, пора поставить в этом разговоре точку, сесть в машину и выехать наконец с офисной парковки. Чувствую себя некомфортно. Тут камеры повсюду, да и нас может увидеть кто-то из коллег. Ещё подумают обо мне невесть что. Мне, конечно, плевать. Но сомневаюсь, что сплетни и насмешки в коллективе положительно повлияют на производительность моего труда.

Пока раздумываю и собираюсь забраться в машину, Марк