Он взял свою чашку с тарелкой и направился прямиком к Верити.

– Вот и я, как обещал. Надеюсь, вы не испытали никаких неприятностей после падения в парке?

Она повернулась к нему и понизила голос, чтобы их никто не подслушал:

– Никаких, если не считать встречи с вами.

– Ай-ай-ай, мисс Вингейт. – Томас приподнял бровь. – Не дело так разговаривать с человеком, который может разрушить вашу репутацию.

– Разве вы не в курсе? Она уже запятнана, и не по моей вине. Я, как вы видите, нахожусь в эпицентре скандала. Но меня приглашают ко двору. Принимают и признают.

– А еще у вас в друзьях сам герцог Айлшамский, – ухмыльнулся Томас.

– Герцог мой добрый сосед.

– И его имя теперь связано с вашим. Вы уже привлекли к нему внимание общества, когда он после приключения на острове не женился на дочери такого достойного человека, как епископ Эльмхамский. Теперь только представьте, что начнут болтать, когда вскроется, что он все еще общается с вами, а вы вовсе не невинная ромашка, а блудница, соблазнившая молодого несмышленого служителя Господа? Лорд Безупречность, образец добропорядочности, будет выставлен полным дураком. Как мило!

Верити со стуком поставила чашку на блюдце. Ей показалось, что сейчас все оглянутся на нее, но нет, никто не обращал на них ни малейшего внимания.

– Это и вас уничтожит. А вам есть что терять, викарий.

– Господи, ты и впрямь думаешь, что я буду сам распространять слухи, глупая курица? Мое имя не будет упомянуто, а обвинить меня, не подтвердив этой истории, у тебя не получится.

Яд так и сочился с языка ее бывшего любовника. И он был абсолютно прав. Однако неужели он не замечает слабой стороны этого дела?

– Но какой в этом прок? У меня нет ничего, что вам нужно, – ни денег, ни влияния.

– А мне ничего и не надо от тебя, моя сладенькая Верити. Я лишь хочу отплатить тебе за унижение у реки. Теперь моя очередь втоптать тебя в грязь, а осознание того, что ты запятнала имя герцога Айлшамского, сожжет тебя изнутри. – Он отставил нетронутый чай. – А теперь позвольте мне откланяться, мисс Вингейт. Меня ждут неотложные дела.

«Я должна сказать ему. Я не могу сказать ему». Верити молча спорила сама с собой, выхаживая туда-сюда у фонтана в Грин-парке, чем уже практически свела с ума свою служанку, неотступно следовавшую за ней.

«Если я скажу ему, он вызовет Томаса на дуэль».

Так ему и надо, но что, если Уилл убьет его? Последствия будут просто катастрофическими!

«Если я скажу ему, он будет презирать меня за слабость и глупость, ведь я позволила мерзавцу соблазнить себя».

Он даже может счесть ее развратницей, которая спит с кем попало, а не только с Томасом. Сам Уилл никогда не позволял страсти полностью затуманить ему мозг и не пытался заняться с нею любовью.

«Потому что он считает меня девственницей, каковой я не являюсь».

Да какая разница! Уилл ни в чем не виноват, вот что важно, и она должна рассказать ему все как можно быстрее. Тогда он сумеет найти управу на Томаса и не позволит ему распространить еще более мерзкие слухи.

«Я люблю его, а он возненавидит меня».

А ведь он хотел стать ей другом! От этой мысли у нее навернулись слезы на глаза.

– Логика! – проговорила Верити, резко остановившись.

– Мисс? – Служанка чуть не налетела на нее.

– Ничего, извини, это я не тебе. Просто мысли вслух.

«Ты гордишься своей логикой, так воспользуйся же ею! Во-первых, ты любишь Уилла, а он тебя нет. Следовательно, во-вторых, ты не выйдешь за него замуж. В-третьих, его доброе имя важнее, чем позор, который падет на твою голову, когда ты ему во всем признаешься, а значит, в-четвертых, ты должна рассказать ему о Томасе Харрингтоне, но при этом отговорить его от дуэли.

А потом, в-пятых, рассказать все папаK».

К ее изумлению, логические размышления не слишком облегчили принятие решения. Грудь по-прежнему давила неутихающая боль. Верити вздохнула.

– Молли, мы идем домой. А после завтрака я должна буду нанести кое-кому визит, и ты будешь сопровождать меня.

– Да, мисс.

– К вам молодая леди, ваша светлость!

Уилл оторвался от разложенных по столу бумаг и пораженно уставился на лакея. Сидевший рядом с ним Фитчам тоже не смог скрыть удивления.

– Молодая леди, в такой час, одна?

– Со своей служанкой, ваша светлость. Карточку она подать отказалась.

Есть только одна девушка на планете, которая способна заявиться к мужчине среди бела дня в особняк, стоящий в самом сердце Лондона. Хорошо хоть, у Верити хватило ума не давать прислуге свою визитку.

– Где она? Ты ведь не оставил ее на пороге?

Лакей обиженно поджал губы, большего идеально вышколенный слуга себе никогда не позволит.

– Конечно нет, это не в твоих правилах. Она в вуали?

– Да, ваша светлость. Я проводил даму и ее компаньонку в Цветную комнату.

– Спасибо. Передай ей, что я сейчас буду. Служанка и вуаль – слабое утешение, – обратился он к Фитчаму. – Остается надеяться, что она не прикатила в тетиной карете с гербом на двери.

– У мисс Вин… э-э-э… молодой леди, должно быть, какое-то срочное дело. – Фитчам постучал пальцем по открытому атласу. – Надеюсь, джентльмен, чье будущее мы с вами устраиваем, не сделал первого хода?

– И я на это надеюсь.

Что ему делать с непокорной Верити? Как уберечь ее от беды, когда она ведет себя настолько безрассудно? Остается только запереть ее в башне, как в Средние века. Весьма, кстати, соблазнительный вариант…

Верити встала, как только Уилл переступил порог комнаты. Дрожащая в углу дохленькая прислуга последовала ее примеру. Хороша защита, нечего сказать!

– Ваша горничная может подождать в холле.

Уилл придержал дверь, и девушка, бросив короткий взгляд на свою госпожу, выскользнула из комнаты. Он со стуком захлопнул дверь и был неприятно удивлен тем, что Верити даже не вздрогнула.

– Какого черта вы здесь делаете? – налетел на гостью Уилл.

Какого черта стало с его манерами, вот в чем вопрос. Неужели это любовь действует так на мужчин – превращает джентльменов в примитивных дикарей?

– И вам доброго утра, ваша светлость. – Верити присела в насмешливом реверансе и откинула вуаль. Вид у нее был такой, словно она не спала несколько дней кряду: под глазами синяки, с которыми не справилась даже пудра, спина напряжена, в голосе слышатся пронзительные нотки.

– Вы плохо выглядите, – сказал Уилл. Ему хотелось обнять ее и целовать, пока она не забудет все свои горести и печали, признаться ей в любви. – Верити, так не годится…