Глубоко вдохнув, тот стал их метать последовательно один за другим. От такой неожиданности на лице Травиной мелькнула паника, но секунд десять спустя, зал затих, а после взорвался аплодисментами, и та облегченно выдохнула, все ножи были на своих местах и в абсолютной близости от тонкого девичьего стана.

— Княжич Акинфов оправдывает своё мастерство! — выкрикнул пылко ведущий, перебивая восхваляющие возгласы. — А теперь пришла пора взяться за дело нашему уважаемому столпу империи!

В зале вновь возникла тишина и в момент смены наших мест, я оказался прямо напротив парня, а злорадная ухмылка сама по себе заиграла на губах и, проходя мимо, я шепнул этому прохвосту на ухо свои истинные мысли:

— Не знаю, Акинфов, чья это была идея, твоя или Воронцова, но выглядит всё до безобразия жалко. Неужели у вас яйца отсохли, и вы не смогли просто бросить мне вызов? А если будете путаться под ногами, раздавлю обоих как насекомых. Запомни, кухаркин сын, противников устраняют не так. То же самое касается завоевания девичьих сердец. Теперь раскрой пошире глаза и смотри внимательно, а после можешь бежать передавать эти слова кому угодно…

После моих слов от парня так и повеяло злобой и ненавистью, кулаки сжались до хруста в суставах и, смерив меня брезгливым и презрительным взглядом, тот прошел мимо.

— Я запомню это, шваль, — сквозь зубы процедил он. — Не забывайся, простолюдин, ты падешь, а Трубецкая станет моей.

Но на его выпад я лишь с довольством обнажил зубы.

Новые ножи были аналогичные старым, если еще не хуже, но на все эти жалкие потуги я лишь ухмыльнулся и поднял взгляд на ведущего:

— Нужно еще три.

— Надо же, граф Лазарев требует еще! — выкрикнул весело тот, оглядывая затихших зрителей. — Дамы, попрошу еще три таких же орудия.

Бездна, да тут прямо-таки целая группировка против меня. Становится до невозможного весело.

Ножи были идентичные предыдущим.

Каждое лезвие легло точно между пальцами и, отойдя к краю сцены, дальше, чем это было необходимо, я дерзко усмехнулся омрачившемуся Воронцову, и немного погодя прислушался к себе. Слабые потоки ветра вновь активизировались, но мне уже было плевать.

Левая рука легла на магический резерв, а правая окуналась в алую субстанцию.

Все восемь ножей вспыхнули силой духа и тотчас наэлектризовались алой молнией.

В последний момент я весело подмигнул Прасковье, и та ответила мне лучащимся от азарта взглядом.

Глаза закрылись мгновенно и, обернувшись спиной к мишени, я не глядя, метнул ножи все и сразу.

До ушей донеслись восемь последовательных звуков, звон разрубаемых цепей, а тишина зала взорвалась небывалыми ранее овациями и криками. И медленно обернувшись, обнаружил все восемь орудий для убийства на своих местах. Три были между пальцами боярышни, два красовались у шеи с обеих сторон, и еще три полностью освободили от бутафорских оков руки девушки, вонзившись в миллиметре от запястий и разрушив звенья.

— МАТЕРЬ БОЖЬЯ!!! Вот на что способны столпы империи, дамы и господа! Поприветствуем нашего ПОБЕДИТЕЛЯ! — заревел раненым зверем ведущий. — А его приз ждёт его на улице! Кабриолет лимитированной серии «Чайка».

Надо же, вполне неплохо. Награда воистину… дворянская.

— Вынуждена признать, что ты не только эффектно появляешься, но и не менее эффективно побеждаешь, — шепнула мне на ухо Прасковья, подхватывая меня за локоть, когда мы начали уходить со сцены.

— Её сиятельство более не сердится? — усмехнулся я.

— Более не сердится…

— В таком случае повторим?

— Я вовсе не против, но будешь должен мне несколько спаррингов. Договорились? И покажешь то своё заклинание с огранки! — строго спросила та.

Хорошие запросы. Как говорят местные на третьем кольце: «Губа не дура».

Нежно подхватив ту на руки, я с согласной улыбкой ей кивнул:

— Как пожелает её сиятельство.

И таким же мягким рывком оказался в предназначенном нам уголке, усадив девушку мгновенно на диван рядом с её подругой.

Стояло явить себя народу, как я попал под прицельный огонь обворожительных глаз трёх взбудораженных боярышень. Егор, махнув рукой, и с широченной довольной миной стал меня поздравлять, а вот Алина была более сдержана и лишь слабо улыбнулась.

Ну а если бы взглядом можно было убивать, то Воронцов прикончил бы меня давным-давно, так же как и Акинфов с Травиной, но даже он сподобился на поздравления, хоть и сквозь зубы.

Празднование продолжалась еще около часа, а в один из моментов стала играть до безумия медленная и успокаивающая музыка.

— Захар, потанцуем? — вдруг спохватилась Долгорукова, оказавшись рядом со мной под пристальным взглядом всех присутствующих. — Надеюсь…

Но договорить та не успела, потому как её перебил небрежный голос Трубецкой:

— Обожди, Надежда, свой первый танец Захар Александрович обещал мне. Не так ли, ваше преблагородие?

Довольство само по себе образовалось на моём лице, и я с извиняющейся улыбкой кивнул Долгорукой.

— Всё так, ваше сиятельство, как мы и договаривались.

А после предложил свою руку Алине, и уходили на танцпол мы под хмурые взгляды Акинфова и Воронцова, которые секундой ранее обсуждали свои темы под пологом тишины.

Музыка была действительно приятной, прямо-таки услада для ушей, а женское и приятно пахнущее тело в моих объятиях, облаченное в вечернее голубое платье в тон к глазам девушки лишь подчеркивало всю её красоту и доставляло уйму эстетического удовольствия реанорскому взору.

— Слушаю вас, Алина Юрьевна, — заговорил медленно я, встретившись глазами с Трубецкой. — Вы ведь позвали меня не просто так?

— Почему же? — с озорством усмехнулась та, касаясь изящными пальчиками моей шеи. — Вдруг я тоже желаю толику внимания от непоколебимого столпа империи! Ты теперь весьма завидный жених, — и девица скосила взгляд на наши места, а точнее на присутствующих там дам.

— Хватит, это тебе не идёт, — скривился весело я. — Все прекрасно понимают, что это не более чем фарс и игра. Каждый преследует только свои цели. Если я не ошибаюсь, у Шереметевых отродясь не было столпов, а Долгоруковы пытаются стать сильнее. Про остальных могу лишь догадываться. Не удивлюсь, что Ростислав с Викторией сделали это не просто так, а затем намерено улизнули.

— Какая откровенная честность… — хмыкнула вдруг Алина. — Кстати, — подняв на меня прищуренные голубые глазки, чуть нахмурилась и склонила набок головку. — Это правда, что вашей спутницей на моём приёме будет Виктория?

— Истинно так, я не мог отказаться, она была весьма настойчива, — мгновенно соврал я.

— В таком случае дам тебе один совет, — Трубецкая медленно прижалась ко мне своим изысканным тельцем и тихим взволнованным голосом зашептала на ухо. — Будь с ней осторожен. Бытует неподтвержденное мнение, что она могущественный эмпат и не менее могущественный менталист. Поговаривают, что она способна влезть в чужую голову. Такой дар большая редкость.