— Не боишься?

Я покачала головой. Он обратился лишь наполовину, даже не знала, что волки так умеют. Несмотря на чудной вид, Агей нравился мне и таким: вроде и человек, но покрытый густой шерстью, со странными чертами лица, в которых угадывалось животное, с длинным носом и раздвоенной верхней губой. Жёлтые глаза блестели рыжими крапинками в радужке, а зрачки были расширены, и мне хотелось надеяться, что это от возбуждения.

— Я люблю тебя! — выдохнул Агей мне в ухо и обжёг губами шею.

— Люби, — разрешила я, закрыв глаза. В груди знакомо затомило, сжалось, заставив стонать. Как давно никто так не касался меня! Как давно меня не желали, не ласкали, не целовали! Как мне этого не хватало!

Всё моё тело было в этот момент одной сплошной эрогенной зоной. Где бы не оказывались его пальцы, они лишь подбрасывали топлива в бак моего возбуждения. Где бы не касались его губы, они лишь добавляли сладкой муки, не унимая её, но распаляя всё сильнее и сильнее. Я испугалась, что задохнусь, но он, кажется, уловил мой страх и вошёл без промедлений туда, где сейчас был центр всех моих нервных окончаний.

Я даже не представляла, что существует такой секс — животный, жаркий, заставляющий трепетать всё тело, прижиматься, принимать ласки и дарить их так, как хочется… И кричать от наслаждения, не думая о том, что тебя услышат! И взорваться от первого в жизни оргазма, даже не поняв ещё, что это оргазм!

Агей утробно зарычал, вторя моему крику, отстранился, упал на спину. А я только и смогла, что подтянуть к себе майку и набросить на разгоряченную грудь. С земли уже не холодило, но мне не хотелось умирать и возрождаться вот так голой на траве. Спустя несколько секунд волк обнял меня сзади и прижался всем телом, шерстяным и тёплым. Хрипло повторил на ухо:

— Я люблю тебя…

Отстранённо прислушиваясь к прибою в животе, я ответила:

— Ну и что мне теперь с этим делать? Если я тебя случайно не люблю?

— А ничего, — усмехнулся он, потёрся носом о мой затылок. — Так с этой мыслью и живи.

— Как всё серьёзно! — фыркнула я. — Ты всем девушкам такое втираешь?

— Ты первая.

Я покосилась на него:

— В смысле?

— Во всех смыслах.

— Только не говори, что до меня… Что ни с кем… Что ты девственник!

— Уже нет!

Его руки крепче сжали мои плечи. Сказать, что я удивилась, — лучше промолчать. Он же старше меня! Неужели до сих пор ни одна волчица или ведьма не соблазнила такого добра молодца?!

— Волки влюбляются один раз и на всю жизнь, — он дунул на прядку волос, и я поёжилась от щекотки:

— Ты шутишь?

— Отнюдь. А вот тебе с этим жить! — Агей засмеялся, запустив пальцы в мою шевелюру, развернув к себе лицом. Горячие губы обожгли поцелуем, и я отчего-то обрадовалась… Он хотя бы не бросит меня через несколько месяцев. А обо всём неприятном, о расставаниях и потерях я подумаю завтра.

— … И когда ты в меня влюбился?

Мы сидели на поваленном дереве рядом с заливчиком, уже одетые и кое-как причёсанные пятернёй. Я нежилась в объятиях сильных рук, плавилась от тепла мужского тела, от ауры спокойной уверенности, исходившей от Агея.

— В клубе, — он мягко массировал мои плечи, убивая своей заботой. С ума сойти, у него что, вообще никаких недостатков нет?

— Когда я пила коктейль или уже шампанское? — мне совершенно не хотелось впадать в чистую романтику, лучше уж хулиганить!

— Когда ты ко мне впервые обратилась.

Да, и вопрос был дурацким, и знакомство не из выгодных. Кто же знал тогда, что всё так обернётся!

В голове заворочалась сонная мысль. Ожидая, пока она проснётся, я спросила наобум:

— И ты знал тогда, что я… Ну, ведьма, внучка Яги?

Агей помедлил, но ответил честно — по крайней мере, таким я уловила его мысль:

— Нет, не знал.

— А когда узнал?

— Когда ты нас укрыла защитой в машине. Нет, ну я видел амулет, но не думал, что ты — та самая Лада, которую долго искали…

— Меня искали?

Вот так новость! А чего там было искать-то?! Прошерстить детские учреждения города и всё!

Он кивнул.

— Подробностей я не знаю. Но с сомнениями сходил к Яге. Она проверила по своим каналам, и всё сошлось.

— Долго же вы проверяли, — с неожиданной обидой бросила я. — Три месяца!

— Надо было подготовить твоё возвращение.

Он развернул меня лицом к себе и заставил взглянуть в глаза, потом объяснил:

— Во-первых, на тебя было наложено очень сильное защитное заклинание. Наверняка, Ольга Венедиктовна постаралась! Она опасалась за вашу с Далой жизнь, не иначе. Из-за него тебя оказалось невозможно найти магическими силами.

Я нахмурилась. Мама боялась. И погибла с папой в автомобильной катастрофе. Которая наверняка не была случайной! А меня отправили в детдом… Где я и прожила тринадцать лет под покровом чёртова заклинания! Неплохо, очень даже неплохо!

— Во-вторых, — голос Агея баюкал и успокаивал, — вывести тебя из комы было совсем не просто! Нужно было дождаться нужной фазы луны, найти подходящую чёрную курицу, а ведь ещё документы для Баюновны пока сделали, пока легенду ей состряпали…

Его глаза смотрели прямо и честно. Почему я всё время в нём сомневаюсь? Почему меня что-то гложет? Обида на родственников? Вроде нет, вроде всё объясняется… Тогда что?

И Далы рядом нет. Она бы подсказала, задала бы нужный вопрос, поддержала или, наоборот, язвительно подколола и отвлекла на себя огонь бронемётов… А её нет. И никогда больше не будет. Она умерла. А мне с этим жить, как и с любовью волка. Одного понять не могу — за что?!

Мы помолчали. У меня было впечатление, что я всё время забываю что-то важное, нужное, первостепенное. Оно ускользало из мозга, как хитроумный ниндзя, показывая лишь кончик хвоста… Напрягаться очень не хотелось, и я понадеялась, что мысль найдётся сама, если я о ней старательно забуду.

— Русалки говорили, что мы в детстве с ними играли, — зачем-то сообщила я Агею.

— Эти не русалки, а шишаги, — усмехнулся он. — Больно вредные! Водяной их гоняет-гоняет, а они всё одно шалят.

— А я их не помню… Так, смутно…

— Ты же маленькая была.

— А что я здесь могла делать маленькая?

— Так с отцом гостила у семьи, — Агей смотрел на меня как на дурочку. — С той стороны Шишагова озера Медвежье царство!

— Не помню, — пробормотала я. — Мне бы зелье какое, для памяти выпить! А то сижу и глазами хлопаю: все меня знают, а я никого…

— Вернётся твоя память! — Агей легонько поцеловал мой висок. — А если уж так невтерпёж, вон Олена с Захаром могут тебе сварить чего-нибудь.