выясненным. Но все ниточки сходились на этом мальчишке, Кирилле Шорохове. Пацана надо брать. И чем скорее, тем лучше. Мозг Антона заработал с бешеной скоростью, просчитывая возможные варианты развития события.

— Так это… денег-то заплатите? — Антон только сейчас заметил, что Татарин поднялся и настороженно наблюдает за ним.

— Заплачу, — кивнул он.

— А с Лёхой-то чего делать?

— Игорь, — Антон жёстко посмотрел на Татарина. — Ваши проблемы меня не касаются. Если вы уверены, что вытащили из него всё… что ж… Больше он не нужен. Понятно? Сами разбирайтесь. Это ваша ошибка, вам её и устранять.

— А Шорох, с ним что? Тоже?

— А вот тут повремените, — Кравец поднялся с кресла. — Завтра днём, часа в три. Заведение на восемьдесят первом помните?

Татарин нахмурился.

— Притон тот, что ли?

— Заведение, — повторил Антон, слово «притон» ему не нравилось, и он старался его избегать. — В общем, жду вас там. Обоих.

— А деньги?

— Будут тебе деньги, Игорь. И даже, возможно, больше, чем ты рассчитываешь. И даже новое задание будет, скорее всего. Так что, завтра, в три часа. Понял?

Когда Татарин наконец-то ушёл, Антон перестал сдерживаться и стал нервно расхаживать по комнате, переваривая полученную информацию.

Итак, непонятно, остался ли жив Савельев. Может, и не остался. Может, этот парень, Кирилл Шорохов, просто свидетель. Если так — убрать и дело с концом. Но что-то ему подсказывало, что не всё так просто с этим парнем. И то, что он вертится около дочери Савельева, и эта фотография, найденная внизу… если Шорохов просто свидетель, и фотография принадлежала ему, зачем ему было спускаться вниз? Нет, тут нельзя торопиться. Никак нельзя. Но и медлить не стоит.

Сейчас надо пойти к себе, ещё раз все обмозговать. Разгадка близка, совсем рядом. Не ошибиться бы. Да, надо идти к себе… Чёрт!

Антон подскочил на месте, когда вспомнил, что в спальне всё ещё сидит Леночка. Как он забыл? Он быстро прошёл в соседнюю комнату.

По тому, как она вздрогнула, как метнулись в сторону её глаза, тут же понял — подслушала. Он резко подошёл к ней, вплотную, пригвоздил взглядом.

— Что ты слышала? — резко спросил он. — Ну, отвечай.

— Я… я ничего… почти ничего, — залепетала она, сжавшись, словно в ожидании удара. Ему и захотелось её ударить, сильно, наотмашь, чтобы голова зашаталась, как у тряпичной куклы.

— Что ты слышала? — медленно повторил он.

— Почти ничего…

— Говори.

— Я слышала, вы про него говорили… Пожалуйста, не надо…

Антон замахнулся, но сдержался. Наоборот, резко сменил тон.

— Ну, чего ты испугалась, глупая? Не бойся. Ты же хорошая девочка?

Леночка неуверенно кивнула, не сводя взгляда с его занесенной руки. Антон руку опустил.

— Про кого мы говорили? Скажи мне, не бойся…

— Про Кирилла… — прошептала она.

— Не слышу. Громче.

— Про Кира Шорохова…

— Ты его знаешь? — быстро спросил Антон.

— Да…

Когда-то, в юности, Антон очень любил играть в карты. Заядлым картежником он не был, но иногда с приятелями по учёбе они любили расписать пульку. Антон находил это дело забавным и не бесполезным. Тот же преферанс учил просчитывать ходы и выстраивать стратегии, опираясь на случай, фортуну. В отличие от шахмат, где соперникам давались равные возможности изначально, в преферансе всё зависело от карт, которые сдавались игрокам, и от прикупа. Всё это невозможно было просчитать заранее, но именно это и было наиболее ценным — уметь извлекать выгоду при любом раскладе, не взирая на фактор неизвестности.

Сейчас Антон почувствовал себя игроком, который вынужден вести свою партию при невнятных козырях и уже не особо надеясь на удачу, внезапно срывает в прикупе трёх тузов.

— Откуда ты его знаешь?

— Он с нашего этажа. Я с ним встречалась, — Леночка слегка смутилась, и Антон тут же понял, что отношения у Леночки с Шороховым явно выходили за границы просто приятельских.

— Ты сейчас с ним поддерживаешь отношения? — и заметив её испуг, поспешил добавить. — Не волнуйся, говори, как есть. Я не ревнив. А вот когда мне врут — не люблю. Очень не люблю.

— Нет, не поддерживаю. Ну, то есть, не поддерживала почти. Давно уже. А вот вчера…

Она замолчала, закусила губки.

— Так что вчера? — почти ласково спросил он.

— Он зашёл ко мне. Неожиданно…

— К тебе?

— Ну, не ко мне… К Рябининым, я там была.

— Шорохов приходил к Рябининым?

— Их дома не было, они все на концерт ушли. Он сказал, что увидел меня и… в общем, он странный какой-то был…

Нет, это даже не три туза. Антон нетерпеливо облизал губы. В прикупе, который он только что вскрыл было не три туза, а лучше, много лучше. Там было два туза и джокер. Карта, которая давала умелому и опытному игроку практически неограниченные возможности. При ловком использовании, разумеется. И этим джокером был Кирилл Шорохов. Пока ещё Антон не совсем понимал, что тот знает, какая у него роль, и, главное, как он может использовать этого странного пацана, постоянно путающегося в играх сильных мира сего, к коим Кравец нескромно причислял и себя. Но то, что Шорохов именно джокер, и этого джокера он только что получил, Антон не сомневался.

— Садись, Лена, — он усадил её на кровать, не отводя от неё взгляда. — И рассказывай. Всё по порядку. Не упуская ни одной детали. Подробно. И не надо ничего скрывать. Меня не волнует, какие у вас там были отношения с этим Шороховым. Но если ты соврёшь или умолчишь о чём-то…

Антон недобро улыбнулся, с удовольствием отметив, что его улыбка оказала на Леночку нужное воздействие. Она покорно начала говорить. И Антон, который внимательно наблюдал за её лицом, отметил, что там есть что-то ещё, помимо страха и покорности. Злость. И даже ненависть. Но сейчас чувства какой-то глупой девчонки его мало волновали. Плевать ему на то, с кем она спит и какие эмоции испытывает к этому мальчишке. Это его никак не касалось, он действительно был не ревнив.