позабытыми ощущениями, а щеки покалывает от удовольствия.

Они сказали, что я умею «говорить телом».

Боже… если б они знали сколько боли я выплеснула сегодня в том зале.

Даша, попрощавшись до завтра, убегает на метро, а я иду прогуляться.

Я уже очень давно не была в Москве, и никогда – одна. Чаще всего сопровождала бабушку в деловых поездках или посещала с ней спектакли и выставки. С мамой была пару раз еще в раннем детстве.

Гулять по столице вот так, без цели и в одиночестве, для меня в новинку. Немного пугает, будоражит, щекочет нервы. Но вместе с тем дает невероятное ощущение свободы и отлично отвлекает от ноющей раны на сердце.

В моих наушниках любимые треки, в руке рожок с мороженым, в телефоне десяток пропущенных от бабушки и мамы.

И если с бабушкой я готова поговорить, то голоса мамы я слышать не хочу больше никогда.

Усевшись на пустующую лавку в парке, вытягиваю ноги и слизываю стекающую каплю подтаявшего мороженого.

Мама, отчаявшись дождаться моего ответа, заваливает директ сообщениями.

Вынув телефон из кармана, открываю нашу с ней переписку.

«Почему ты мне не отвечаешь, Милена?!»

«Сейчас же возьми трубку!»

«Ты ведешь себя как ребенок!»

«Не делай глупорстей. Вернись домой!»

«То, что ты делаешь, играет против тебя же! Не будь дурой, дочь!»

«Старая карга выжила из ума. Пока тебя нет, она все запишет на него!»

Раскатываю по языку клубничный вкус мороженого. С трудом сглатываю, потому что к горлу подкатывается тошнота.

Когда уже они поймут, что я ни на что не претендую?

Ни на деньги, на которые прав не имею. Ни на симпатию бабушки, которая мне вовсе не бабушка. Ни на любовь Ильи, которой отродясь не было.

Мне ничего не надо!

Меня не очень красиво подвинули. Но я бы и сама от всего отказалась. Зачем было так напрягаться?

В Москву я приехала куском воспаленной плоти. Ни мыслить связно, ни отключить эти мысли я не могла. Сейчас уже лучше, потрясение улеглось, но мнения, какую роль в этой отвратительной истории сыграл Илья, у меня все еще не сложилось.

Неужели его цель – месть и деньги?

Со стороны ведь так все и выглядит, да?.. Сначала, соблазнив, избавился от моей матери, а потом, как только умер Лев Давидович, принялся за меня, наследницу его состояния.

Откусив кусочек от мороженого, держу его на языке до тех пор, пока оно полностью не растает и не заполнит клубничной сладостью всю полость рта. В горле снова ком.

Сердце ноет, но отказывается верить фактам.

Мама врет.

Илья врет.

Бабушка врет.

Каждый из них хочет вложить в мою голову свою правду. У каждого свой интерес. Но Илья… он ведь правду моей маме сказал – одно его слово, и ба перепишет на него все, что он захочет.

Зачем ему я на пути к деньгам Бергов?

Глава 47

Илья

Несколько подходов на лавке со штангой и жесткая атака на грушу. Зашкаливающий пульс и легальный выплеск агрессии притупляет жжение за грудиной.

Все нормально – эту мысль я ежедневно вбиваю в мозг кувалдой.

Все нормально!

Самое страшное позади. Теперь только ждать, теперь только время поможет.

Но, сука!.. Почему так тошно и страшно?! Страшно, что время, когда я бездействую, Элеонора использует против меня. Страшно, что Милена ей верит. Страшно, что обида перевесит чашу весов, и она не сможет принять. Но еще страшнее, что она остынет, что я больше никогда не увижу в ее глазах того самого огня.

Она просила тишины на то время, пока ее нет. Я не стал обещать, потому что не уверен, что не сорвусь уже завтра и не возьму билет на самолет.

Мне хреново. Адски плохо от того, что она не дает мне возможности действовать.

Если верить бабке, там в Москве у нее все отлично. Она завела новые знакомства и записалась на танцевальные курсы. Это должно успокоить, но мне чертовски мало!.. Я не знаю, что у нее на душе, не знаю, как часто она вспоминает меня и что думает при этом.

Я искренне надеюсь, что Милена не общается со своими подружками и не читает каналы, питающиеся местными сплетнями. Потому что по городу поползли новые слухи – старуха Берг сделала рокировку и поменяла наследницу на наследника, отправив первую вслед за неудачницей мамашей.

Я знаю, как она относится к бреду, что пишут про их семью, но сейчас она очень уязвима и совсем одна.

Скинув перчатки, повисаю на турнике и вишу на нем до онемения плеч и рук, а затем отправляюсь в душ. Смываю пот, остужаю кожу под ледяными струями и возвращаюсь в раздевалку.

Ту самую, где все произошло. Натягивая трусы и джинсы, нахожу глазами камеру наблюдения под потолком, которая и засняла, то, что разрушило брак Бергов и, всплыв через пять лет, разрушает наши с Миленой жизни.

Я много творил дичи, когда был помоложе. Очень много. Выгрызал место под солнцем зубами, брал то, что хотелось и никогда не тратил время на сожаления. Откуда мне было знать, что однажды прошлое догонит, обгонит и встретит ударом в лоб? Мог ли я подумать, что мне придется окунуться в это дерьмо снова?

Надеваю майку и толстовку, обуваю кеды и, вынув телефон из кармана спортивной сумки, набираю Дана, хозяина этого клуба.

Отвечает сразу, и, кажется, рад моему звонку.

– Илюха?.. Здорово.

– Привет. У себя?

– Ага, только что приехал? Зайдешь?..

– Сейчас поднимусь.

Мы никогда не общались с ним тесно, но пару-тройку раз вставали в спарринги и после жребия оказывались на трассе в качестве соперников.

Этот клуб он открыл чуть более пяти лет назад, сначала это была простая качалка с минимальным набором спортинвентаря и тренажеров, но потом бизнес попер в гору, и сейчас у Дана уже три таких в разных районах города.

Стукнув два раза в деревянную дверь, сразу ее открываю. Данил, улыбаясь, взмахом руки приглашает войти. Сидя за столом, просматривает какие-то бумаги. Под потолком неплотное облако дыма. В пепельнице недокуренная сигарета.

Кидаю сумку у порога и опускаюсь в кресло напротив.

– Как жизнь? – осматриваюсь по сторонам.

Знаю, что не плохо. У него сейчас интрижка с какой-то милфой из городской администрации.

– Не лучше, чем у тебя… – хохотнув, откидывается на спинку кресла и сцепляет руки в замок на затылке. – Слышал, ты теплыми озерами занялся.

– Занялся, да.

– Слушай… – опустив руки, вдруг подается вперед. – Там же на высшем