«Я меняла больным мешки после колостомии, – вспоминала она. – Но ничего не имела против. Главное, я вырвалась из дома».

Вскоре после того, как Никки приступила к работе, в администрацию стали поступать анонимные жалобы – якобы она плохо обращается с пожилыми пациентами и не умеет правильно ухаживать за ними. В дом престарелых пришла проверка. Но и Никки, и Лара знали, что никто на нее не жаловался. И персонал, и пациенты, и их родные – все ее очень любили.

Тем не менее анонимные звонки оказались еще не самым худшим.

Дэйв Нотек начал являться к ней на работу. Он мог целыми днями торчать на парковке – сидел в своем грузовике или стоял рядом в кустах. Не заговаривал с дочерью, но хотел, чтобы Никки его видела. Она считала это замаскированной угрозой. И начинала волноваться, как бы он не похитил ее. Может, у них с матерью возник на ее счет какой-нибудь новый план.

Вроде того, что случилось с Кэти.

Пару раз Дэйв преследовал Никки по дороге домой, когда она возвращалась с дежурства. Перепуганная до смерти, Никки колесила по всему Беллингему, чтобы оторваться от отчима.

«Я думала, что он собирается меня схватить, – вспоминала она. – Наверняка я не знаю… но почти уверена… они хотели похитить меня. Я легко могла себе представить, как мама его инструктирует на этот счет». «С учетом того, что выяснилось дальше, – говорит Никки, – мне очень повезло, что я еще здесь. Моя сестра считает так же».

Миновала уже половина лета 1997 года. Жена постоянно давила на Дэйва Нотека, требуя выяснить, где находится их блудная средняя дочь – и с кем. У Шелли, естественно, были для этого и свои пути: каким-то образом она узнала, что Сэми в Беллингеме, с Ларой и Никки. Мысль о том, что они вместе, приводила ее в ярость. Сэми совершила предательство – от этого думать о ее бегстве было еще тяжелее. И еще важней было постараться вернуть Сэми домой.

– Они могут кому-нибудь рассказать, Дэйв.

– Никому они не расскажут.

– Мы этого не знаем.

Дэйва уже тошнило от бесконечных истерик жены. Он говорил, что надо дать девочкам свободу, пусть станут самостоятельными, но Шелли продолжала названивать ему на работу, на Уиндбей-Айленд, как только что-нибудь узнавала о дочерях.

Как всегда, он делал, что она велела, – и следил за каждой из них.

Шелли узнала, что скоро состоится день открытых дверей в церковном лагере «Файервуд» на озере Уотком, куда, как она выяснила, поехали Сэми и Кейл.

И она не ошиблась.

Пробираясь через толпу сотрудников и гостей лагеря, Сэми заметила знакомое лицо.

Отец!

Пораженная, она не сразу поверила своим глазам, тем более что Дэйв явно замаскировался. На нем были какие-то странные солнечные очки, бейсболка и свитер с капюшоном, который он натянул на голову, довершая свой дурацкий маскарад.

«О господи!» – подумала Сэми. Ей стало нехорошо. Она любила отца, но знала, что он приехал не просто так. Сэми была уверена, что он хочет забрать ее домой. Дэйв явился за ней.

– Сэми, – сказал он глухим от волнения голосом. – Твоя мама страшно волнуется. Тебе надо вернуться.

Она не стала ничего отвечать. Да и что можно было ответить? Ее мать – чудовище, неудивительно, что Сэми ей не доверяет.

Она повела отца мимо качелей на потаенную тропку, где они сели на скамью. Некоторое время оба молчали.

Сэми заговорила первой – рассказала отцу, почему сбежала из дома. В основном, это касалось Кэти.

– Я знаю, что она мертва, папа. Я видела ее.

Дэйв, потерянный, сидел молча. Ничего не отвечал.

Она поделилась с ним сомнениями насчет рака, которым якобы болела мать и от которого ее лечили все детство Сэми.

– Рак не тянется так долго, – говорила она. – Мама давно бы уже умерла.

Тут Дэйв заговорил.

– Нет, она болеет, – возразил он. – Я знаю.

– Слушай, пап, – сказала Сэми, – нет у нее никакого рака. Ты хоть раз ходил с ней к врачу?

– Я подвозил ее до больницы.

– Но заходил с ней внутрь? Получал хоть когда-нибудь счета за лечение?

Она задавала те же вопросы, что Лара несколько лет назад.

Когда Дэйв наконец ответил, то лишь выразил понимание и беспокойство. Он ничего не отрицал и не утверждал.

– Мне очень жаль, Сэми. Я знаю. Знаю.

Оба заплакали и проговорили еще долгое время. Сэми видела, что ее отец совсем сломлен. Это бросалось в глаза. Мать взяла над ним ту же власть, что когда-то над Кэти. Никто из знакомых Дэйва Нотека не мог сказать о нем ни одного плохого слова. Местные жители единодушно считали его хорошим парнем. Он был сын лесоруба. Один из них.

Но женщина, на которой он женился… Не просто чужая – гораздо хуже. Для нее даже придумывали прозвища.

Крейзи Шелли.

Или, для тех, кто любил крепкое словцо, брошенное за чашкой кофе, Шелли-психопатка.

– Я вернусь домой, папа. Но при одном условии. Мама мне все испортила. А теперь должна исправить. Я хочу, чтобы она подала мои документы в колледж.

– Я об этом не знал, – ответил Дэйв.

Но Сэми, как и ее старшая сестра, теперь обрела голос. Если для поступления в Эвергрин и воплощения в жизнь мечты о том, чтобы стать учительницей, требовалось заключить сделку с дьяволом, она была согласна на это пойти.

После того как отец уехал из «Файервуда», Сэми позвонила матери и сказала, что рассматривает возможность возвращения домой, но требует, чтобы ей оплатили учебу. Шелли изворачивалась как могла, изобретая кучу предлогов. Денег, как всегда, не хватало. Из-за разногласий между ней и Дэйвом Шелли считала, что развод неминуем. И, как будто остального было мало, она очень плохо чувствовала себя. Рак вернулся, сообщила ей мать.

Сэми очень надеялась, что ее родители действительно разведутся. От Никки она узнала, в каких условиях отец жил на стройке. Как он ютился в палатке и ходил за бесплатной едой, работал на износ и гробил свое здоровье.

Сэми не считала рак поводом для шуток, но, честное слово, матери давно пора было придумать что-нибудь другое.

Сэми проигнорировала ее слова. Она настаивала на своем – ей нужен колледж.

– Ты говорила, я смогу пойти учиться. А потом саботировала мое поступление, мама. Я знаю это, и ты тоже.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

Серьезно, мам? Мы что, и дальше будем играть в эти игры?

– Знаешь, – повторила Сэми и позволила повиснуть долгой паузе.

Это был один из любимых приемов Шелли. Она, словно хищный зверь, ждала, пока противник уступит и даст ей то, что она хочет.