Лумис отмечает также, что среди Тринадцати сокровищ Британии значилось блюдо Риддерха, имевшее те же магические свойства, что и Грааль: «Какую бы еду ты ни пожелал, она тут же появлялась». Риддерх был в шестом веке королем Стратклайда и патроном святого человека Кентигерна, приходившегося внуком королю Лоту, супругу Моргаузы (ее еще называют Анной), сестры короля Артура. Сэр Гавейн, рыцарь короля Артура, был одним из сыновей Лота. Кретьен де Труа сообщал нам, что историю Грааля он почерпнул из книги, данной ему графом Филиппом Фландрским. Эта книга скорее всего является плодом богатого воображения Кретьена. Однако не исключено, что она действительно существовала, и в ней содержалась ранняя версия истории Грааля с рыцарем Гавейном и блюдом Риддерха.

Валлийская и ирландская мифология изобилуют магическими котлами, способными давать нескончаемое количество еды, исцелять и даже возвращать к жизни погибших или умерших людей. У короля-великана Брана Благословенного Бендигейд Вран аб Ллира (в буквальном значении «благословенного ворона, сына морского бога») имелся котел, оживлявший мертвых. Воинов, павших в бою, бросали в котел Брана, и они выходили из него ожившими, но немыми. Одно из имен Короля-Рыбака – Брон.

В валлийской легенде рассказывается о котле ведьмы Каридвен, котле вдохновения и учености, он открывает тайны мира, дает знания и предсказывает будущее, наделяет человека поэтическим даром. Котел великана Диурнаха Виддела не сварит мясо для труса, но в один момент приготовит его для храбреца. В поэме барда Талиесина «Пожива Аннуна» присутствовал котел владыки Аннуна, потустороннего мира, уэльской преисподней. Ребристый край котла усеян жемчугом, он воспламенялся от дыхания девяти девиц и тоже никогда не варил еду для трусливого человека.

В ирландской мифологии волшебный котел Дагды является одним из сокровищ туата-де-дананн (племен богини Дану), обитавших в холмах сидов (фейри). Они были умны, обладали широкими познаниями, искушены в магии, жречестве и колдовстве, и никто не уходил от котла Дагды голодным. Котлом для древней богини ведьм Кайллеах служил наводящий ужас водоворот Корриврекан, находившийся между островами Джура и Скарба. Корриврекан и сейчас один из семи самых крупных и сильных водоворотов в мире. Здесь Кайллеах стирала свой плед к зиме. Она спускалась с горы Бен-Невис с восемью ведьмами вьюг и приносила мороз и льды. К весне старая синяя ведьма обычно отправлялась на Зеленый остров, расположенный на западе. Там она напивалась магической воды из Источника юности и молодела.

Что вдохновило Кретьена де Труа на создание образа Грааля: котел Кайллеах, блюдо Риддерха, священный град Иерусалим или чаша Тайной вечери? Без сомнения, Кретьен был самым талантливым поэтом своего времени. Вполне возможно, что Грааль возник в воображении Кретьена. Он слыл великолепным рассказчиком, и ему не составило бы труда выдумать загадочную историю о Граале, породившую впоследствии тысячи произведений литературы и искусства.

В «Повести о Граале» Персеваль должен был задать вопрос: «Кому подносят Грааль?» Вопрос, интересующий нас уже сотни лет, тоже очень прост: «Есть ли на самом деле Святой Грааль?» Существует множество предполагаемых Граалей: священная чаша Валенсии, потир из Антиохии, алебастровая чаша Мэриан, чаша Нантеоса, «изумрудный» сосуд Сакро катино в Генуе, Антиохийская чаша, выставленная в Метрополитен-музее в Нью-Йорке, Гластонберийская чаша из голубого стекла. Однако остается незамеченным не менее древний артефакт, в точности совпадающий с описанием Грааля Кретьена де Труа: тарель из серпентина, золота, самоцветов и жемчуга – Patène de Serpentine.

● См. также: Валенсийская чаша; Вольфрам фон Эшенбах; Гавейн; Галахад; Дева Грааля; Король-Рыбак; Кретьен де Труа; Робер де Борон; Персеваль; Тарель из серпентина; Филипп, граф Фландрский; Чаша Нантеоса.

Хотя это и не для всех очевидный факт, священное женское начало – концепция богини – обнаруживается и в артуровских легендах, особенно в связи со Святым Граалем. Целый ряд женских персонажей имеет корни в кельтской мифологии и древних обрядах поклонения богиням. К примеру, Деву озера некоторые исследователи соотносят с кельтской богиней воды Ковентиной, а Гвиневру – с кельтской богиней Эпоной или Белой леди. Фея Моргана ассоциируется с кельтской Модрон, Махой или Морриган. В «Жизни Мерлина» («Vita Merlini») Гальфрида Монмутского Фея Моргана представлена целительницей, одной из девяти сестер, обитавших на магическом острове Авалон. Этот сюжет может быть отзвуком предания первого столетия нашей эры о девяти святых жрицах, живших недалеко от побережья Бретани. Жрицы славились как превосходные целительницы, волшебницы и чародейки, умевшие видоизменяться по своему усмотрению. Кроме того, они умели управлять погодой, то есть жрицы обладали всеми качествами, приписываемыми Фее Моргане. Как и три, девять является магическим числом: трижды три – «трисвятой».

По мнению ряда авторов, в истории о Святом Граале скрыт потайной смысл: Грааль символизирует богиню и стремление восстановить утерянное священное женское начало. Поклонение священному женскому началу особенно процветало в эпоху неолита, но образы богинь плодородия начали появляться за тридцать пять тысяч лет до нашей эры, что указывает на огромную продолжительность и важность почитания женских божеств. Во время неолита культ богинь непосредственно увязывался с жизнеспособностью и фертильностью как земли, так и человека. Бог и богиня, мужское и женское начала божественности, взаимно уравновешивали, дополняли и усиливали друг друга. Богиня учила мудрости, заботилась, кормила, растила и поддерживала плодовитость, бог ассоциировался с мускулистой силой, мужественностью, живучестью и сексуальной энергией.

Яхве, иудейский бог из Ветхого Завета, составлял пару Асират, но потом эту связь из Библии убрали, когда культ богини был подавлен и заменен на концепцию могущественного и мстительного бога мужского пола. Божественность более не сочетала в себе мужские и женские атрибуты, мужские и женские созидательные силы оказались разобщенными. Мужское божество стало верховодить, нарушив равновесие и партнерство в делах небесных. Естественный порядок вещей требовал восстановить женский элемент божественности, и поиск утерянного священного женского начала, его полное и окончательное возрождение можно в принципе уравнять со стремлением рыцарей обрести Святой Грааль.

Маргарет Старберд в книге «Женщина салебастровым кувшином» («The Woman with the Alabaster Jar») проводит параллель между утерянным священным женским началом и тоской невесты из Песни Песней Ветхого Завета по своему возлюбленному, с которым ее разлучили. Мотив утраченного женского начала звучит и в Книге пророка Иезекииля (16:3 – 63). Бог нашел свою будущую невесту (Иерусалим), когда она была еще совсем ребенком (иными словами, невинна). Он заботился о ней, оберегал, и наконец она достигла такого возраста, когда Господь мог на ней жениться. Однако, войдя во взрослый мир, женщина принялась блудить, изменять мужу и творить другие неблаговидные вещи. Но супруг, хотя и выговаривал ей, по-прежнему любил ее и оставался верен похотливой жене. Несмотря на прелюбодеяние, особенно с сыновьями Египта, Господь Бог был намерен простить блудницу и восстановить свой союз с ней. Аналогичную ситуацию мы видим в артуровских романах. Когда Артур встретил Гвиневру и женился на ней, она была чиста и непорочна. Однако, выйдя замуж, королева познакомилась с Ланселотом, изменила супругу, который тем не менее продолжал ее любить.