Мы обернулись и увидели молоденькую девушку, которая манила нас в сестринскую. Комнатушка была такой крохотной, что мы были вынуждены оставить Илью, несмотря на его громкие протесты, в коридоре. Он бы просто сюда не поместился.

— Зря вы у наших об Ульяне расспрашиваете! — прошептала нам девушка. — Никто вам ничего о ней не скажет.

— Почему?

— Наш глава запретил о ней говорить! — ответила девушка.

— А что случилось-то? — заволновались мы, чувствуя, что напали хоть на какой-то след.

Девушка задумчиво посмотрела в потолок и начала говорить, но, увы, совсем не о том, о чем мы бы хотели услышать. Для начала она рассказала, что зовут ее Лидия, что она недавно вышла замуж за баптиста из общины и ей тут совершенно не нравится. И хотя муж милый и добрый, но ужасно раздражает полное отсутствие денег на личные расходы. У нее дома таких строгостей не было и в помине. Лида могла вести вполне нормальный образ жизни, исключая те выходные дни, когда ей приходилось проводить с родителями по нескольку часов в молельном доме. Но Лиде не возбранялось ходить в кино, с подругами в кафе и посещать самостоятельно магазины, приобретая себе разные обновки.

Поэтому Лида была весьма удивлена и раздосадована тем, что здесь даже не имели понятия о таких вещах, как косметический салон или парикмахерская. А родной муж уверяет Лидию, что она от природы наделена просто неземной красотой. Но сама-то Лидия отлично знает: чтобы нравиться мужчинам, не стоит слушать, что они вам говорят, а нужно делать то, что подсказывает интуиция. А интуиция ей настойчиво подсказывала, что без новой стрижки, чистки лица и педикюра ей придется очень туго. Да и мода значительно изменилась с тех пор, как Лида вышла замуж. А обновить свой гардероб у нее не было возможности. Ведь наличных денег она не имела.

Разумеется, она была сыта и одета. Но вещи либо шились портнихой тут же в общине по лекалам девяностых годов, либо присылались из-за границы в качестве помощи и тоже новыми или модными не выглядели. Наконец, мы с подругами просекли, к чему клонит Лидия, и, радуясь, что нашелся хоть один нормальный человек, готовый принять от нас маленькое вспомоществование, вручили ей сто долларов.

— Если рассказ будет стоящий, получишь еще, — пообещала Мариша.

— Стоящий, — заверила нас Лидия. — У нас такого в общине сроду не было, что ваша Ульяна — или как ее там зовут по-настоящему — учудила! Так слушайте!

Любима и в самом деле прижилась в общине. А с другой стороны, идти ей было некуда. Казалось, что без документов и ясного представления, кто она такая и откуда, ей было суждено остаться в общине до конца своих дней. Как бы там ни было, вела она себя все эти годы ровно, ничем не отличаясь от других членов секты. А потом жизнь ее и вовсе переменилась. На нее положил глаз один из видных членов секты. Замуж за него, в общегражданском понимании этого слова, Любима не вышла. Секта не признавала всякие там акты гражданского состояния, так что в загс молодые не пошли и юридически оставались сожителями. Но что им было за дело до всего мира? Их мир ограничивался землями общины.

Выйдя замуж, Любима продолжала трудиться в больнице. Основной постулат секты гласил, что трудолюбие — главное из качеств, угодных богу. Так она и жила.

— А потом в один день в ее судьбе все вдруг переменилось! — рассказывала Лидия. — Я отлично помню, как он вошел в больницу. Мы как раз с Любимой дежурили эти сутки. И шли с ней по коридору, беседуя о пациенте из четвертой палаты, попавшем к нам с воспалением легких, когда вошел он. Был уже вечер, и солнце садилось. И последние лучи светили этому человеку в спину. Так что мы не сразу смогли разглядеть его лицо. Но зато он нас видел отлично. И сразу же кинулся к ней.

— Кто он-то? — спросила Мариша.

— Мужчина, — мечтательно отозвалась Лидия, словно могли быть варианты. — Еще довольно молодой. Может быть, чуть постарше Любимы или ее же возраста. Но он явно был страшно рад ее видеть.

— А она?

— Она его вначале не узнала, говорю же — нам солнце в глаза светило. Но потом, когда он назвал ее по имени, не Ульяной, а Любимой, она присмотрелась к нему и вдруг зашаталась и начала падать. Он еле успел ее подхватить. И как только немного пришла в себя, сразу же воскликнула:

— Боже мой! Это ты!

— То есть она узнала этого человека? — спросила Мариша.

— Ну да, — кивнула Лидия. — К чему я и веду! Это был ее любовник! Из прошлой жизни!

— С чего ты взяла?

— А с того, что она с ним взяла и удрала от нас! — торжествующе ответила Лидия. — Бросила дом, мужа — все! Этот человек явился в больницу на закате. Я отошла в сторонку, чтобы дать им побыть вдвоем. Но затем Любима пришла ко мне и сказала, что ей очень нужно отлучиться на полчасика, чтобы поговорить с гостем. Я не возражала. Тяжелых больных у нас на тот момент не было. К тому же она так выглядела, что я сразу поняла — она все равно уйдет, даже если я на пороге лягу. Она была так счастлива видеть этого человека. Плакала и целовала его, повторяла, что не верит своему счастью. И поэтому я ничуть не удивилась, когда потом узнала, что Любима даже домой заходить не стала за вещами. И правильно сделала. Ее бы ни за что не отпустили. А так они просто вышли из больницы, подошли к такси, на котором он приехал, и уехали. Только их и видели.

— Вот так взяли и уехали? — удивилась я. — И никто их не задержал?

— А кому их было задерживать? И потом, у нас тут не тюрьма. Если им было необходимо поговорить наедине, никто не стал бы им мешать. Лично я понимала, что людям было необходимо выговориться. Еще бы, двадцать лет не виделись. Этот мужчина был из прошлой жизни Любимы. И он был ей очень дорог. Я же сначала ничего худого не подумала. Мало ли кто мог к ней приехать. Брат или другие родственники все эти годы разыскивали ее и наконец нашли. Потом уж я смекнула, что для брата он слишком уж горячо обнимал ее. Да и поцелуи были какие-то совсем не братские.

— А что ее муж? Как он отреагировал на побег жены?

— Муж? — переспросила Лидия. — А как вы думаете? Сначала не поверил. Да и никто не верил, что Любима способна на такой поступок. Она производила впечатление такой тихони — воды не замутит. Даже я сначала не подумала ничего дурного. Но когда прошло не полчаса, а целых три после ее ухода, я начала тревожиться. Все-таки стемнело, и ей пора было бы вернуться. Да и зима на дворе. У нас хоть и юг, но зимой на улице тоже особо не погуляешь. Но я решила, что они уже вернулись, только не в больницу, а прямо домой к Любиме. Задумала познакомить своего гостя с мужем, показать свой дом. И я пошла к ним. Благо это всего в двух шагах от больницы. Но дома Любимы тоже не было. Муж ничего не знал о приезде неизвестного гостя и думал, что она на дежурстве в больнице. Он очень встревожился, когда я сказала, что они уехали уже три часа назад и вот до сих пор не возвращались. Но до утра мы тревогу поднимать не стали. Мало ли что могло случиться. Машина сломалась или еще что-нибудь. Но когда они не вернулись и утром, пришлось идти к Роману — это наш глава.