Незамысловатый путь бродяги не внушал мне доверия: побираться у крестьян и работать на полях за всю ту же еду не то, чего я жаждал. Но Дхарма владел очередным секретом на пути к бессмертию – последним. Поэтому пришлось долго ждать, подобно богомолу на ветви бамбука, и нанести один, чёткий удар по древним знаниям буддистов.

– Мне не нравится обсуждать прошлое, – пора заканчивать с откровенностью: – Можно нескромный вопрос?

Мунэори кивнул.

– Вы не часто расспрашиваете своих слуг о их прошлом. Что-то случилось?

– Нобунага отправил гонца, – отчеканил парень, – “Последнее предупреждение”.

– И что мы будем делать?

– Я останусь в этом замке до последнего, вместе с отцом, а ты – можешь брать отряд и уходить.

– Извините, не могу, – могу. Именно так и сделаю.

– Должен.

– ...

– Не сопротивляйся, Хоккори. Отныне ты больше не слуга.

Наконец-то.

– ...Ты ведь только этого и ждал? – на его привычно хмуром лице проскользнула тень усмешки, – Вошёл к нам в доверие, пробился к чину командира и теперь сохранишь подопечных, наблюдая как тлеет твой бывший дом.

– Это только догадки, – возвращаю усмешку. Он всё-таки что-то да понял.

– Я уже уведомил борцов покидать замок. “Бесчестно не умереть вслед за господином”, – сказали они мне.

– Они самураи, их так воспитали.

– А ты? Не самурай?

В ответ усмехаюсь.

Мы друг друга поняли.

– Да уж. Можешь идти, – даёт отмашку.

...

– Помолись, Сенши-но Хоккори, – напоследок, не оборачиваясь, попрощался бывший господин, – И уходи с миром.

* * *

Я откланялся, и вернулся в свои покои.

Пора уходить. Достаю свёрток с регалиями – подарок неба и моря, прячу их в походную сумку.

Помолиться, значит...

– Мои глаза будут видеть только лучшее в людях...

Можно было бы уйти сейчас, но проще оказаться в гуще боя, чем с репутацией труса собирать свой отряд по окрестным землям.

Вскоре послышались первые выстрелы из аркебузы.

Образы Просветлённых не дрогнули.

– Сердце – прощать худших...

Замок содрогнулся от ударов об стены, посыпался потолок.

– Душа – никогда не терять надежду...

Накренившись, статуя Хатимана с грохотом упала на сёдзи.

– Таков мой обет.

Просьба услышана, Мунэори-сан.

Я спокойно вышел в проделанную дыру.

По звуку можно предположить, что Нобунага использует так называемых “Черепах”, штурмуя стены замка, прикрывая их аркебузным залпом. Если предположить, что закостенелые слуги дома Сенши ослушаются Мунэори и останутся с ним до конца – Ода получит сопротивление.

Вялое и недолгое – зато с честью.

Ну а нам хватит, чтобы не слишком торопясь уйти.

– Вот и вы, Хоккори-сан! – подбежав к заднему выходу из крепости, услышал голоса подчинённых, – Мунэори-доно велел бежать, но мы...

– Тихо, – прервал я властным жестом, – Больше никакого “Мунэори-доно”.

– Некоторые загнанные в угол слуги совершили сэпп...

– Я не просил доклада.

– Но как же, Хоккори-сан?...

– Мы уходим.

– Где твоя честь, Хоккори!? – выкрикнул один из старших самураев – Ёритомо.

– Пожалуйста, – оборачиваясь к успевшему подхватить огонь замку, киваю, – я не буду упрашивать.

– Как быстро ты возомнил себя главнее всех!

– Не трать моё время.

– Ты должен был первым броситься в огонь! За господина Мунэори!

– Нет, не должен. Меня отпустили – вас тоже. Повторю в последний раз: хочешь – уходи, силой не держу.

Воздух застыл в ожидании всплеска.

Я лишь лениво положил руку на цуку.

...

...

...

Он презрительно плюнул на землю между нами и вернулся в пылающую крепость.

– Идём.

Ещё десяток человек решили последовать примеру самурая: кто-то с нерешительностью, кто-то со страхом, кто-то с таким же презрением в глазах.

– А нам что вы прикажете, Хоккори-сан? – наивно спросили молодые, недавно обритые юноши.

– Служить. Пойти за мной и вместе возродить дело дома.

На том и сошлись.

Увидев