– Лучше вообще не шутить на эту тему, – сказала она. На что Нейт ответил, что он и не шутит.

Нейт был непреклонным, даже когда она заявила, что наденет две маски, и предложил ей вместо этого поработать в саду и выдрать сорняки. Так что, пока Нейт возился с обоями, Элис трудилась в саду за домом. Вскоре ей стало жарко, она испачкалась в земле, все ее мышцы болели и просили отдыха. Проработав всего час, Элис решила, что заслужила перерыв, и устроилась в садовом кресле со второй пачкой писем Нелли.

Она честно пыталась полюбить садовые работы или хотя бы признать их пользу, но сейчас ее больше интересовали письма Нелли, а не борьба с сорняками. Тем более что она отказалась от своей первоначальной идеи, усомнившись, нужен ли читателям еще один вариант сюжета «Дьявол носит Prada». Поэтому и хотела найти время для писем и журналов: если у нее не получится ничего написать, то она хотя бы проведет благодаря Нелли Мёрдок кое-какие исследования. Элис сняла резинку, скреплявшую пачку, и взялась за верхнее письмо.

Из-под пера Элеанор Мёрдок

30 августа 1956 года

Элис встрепенулась и перечитала последнюю фразу. Нелли забеременела? Но что же случилось потом, ведь Мёрдоки остались бездетными?

– Что читаешь?

Элис вздрогнула от неожиданности, письмо полетело в траву. Бутылка с водой, которую она держала в другой руке, упала к ее ногам, из горлышка, булькая, вытекла вода и намочила письмо.

– Черт! – Элис торопливо схватила мокрый листок, надеясь, что он уцелел. Увы – старая бумага не перенесла потрясения, и чернила расплылись. – Черт! – повторила в сердцах Элис.

– Извини. – Нейт смотрел на испорченное письмо в руках жены. Он надвинул на лоб бейсболку, чтобы козырек защищал глаза от солнца. У него под глазами и на переносице остались красные вмятины от маски. – Это было что-то важное?

– Не очень, – пробормотала Элис, кладя письмо на стол. Ее пальцы немного испачкались чернилами, и она вытерла их о шорты.

Нейт окинул взглядом клумбы, маленькие кучки вырванной травы.

– Ты уже решила отдохнуть?

– Я изучаю материал.

– Понятно, – сказал он, садясь в кресло рядом с ней, и кивнул на лежавшие на столе письма. – Все это?

– Да. Я недавно говорила тебе про эти письма, помнишь? Нелли писала их своей матери в пятидесятые. Их отдала мне Салли.

– Круто. – Нейт кивнул. Потом откинулся на спинку кресла и вытянул ноги. – А как же сад? Где мы остановились?

Элис разозлило слово «мы», потому что Нейт пока еще ничего не делал в саду. Зато творил множество неприятных вещей в доме. Плюс ко всему он уезжал каждое утро в семь и редко когда возвращался к одиннадцати вечера, так что они редко могли заниматься вместе домом и всем остальным. И она напомнила себе, что самое малое, что она могла сделать, – без жалоб и стонов выдернуть проклятые сорняки.

– Оказывается, что уход за садом – это его прополка. Бесконечная прополка. – Она вздохнула и скрепила остальные письма резинкой. – Какие успехи в борьбе с обоями?

– Скромные. Осталось еще много. – Он наклонился вперед и оперся на подлокотники, вставая. – Давай я помогу тебе. Я слегка обалдел от этой химии и хочу подышать свежим воздухом.

– Давай, конечно.

Элис схватила перчатки и пошла за Нейтом в сад. Там он оглядел фронт работ, уперев руки в бедра и надув губы.

– И что надо делать?

– Честно говоря, я не очень понимаю, где тут нужные растения, а где сорняки. Так что, пожалуй, давай выдирать то, что покажется нам подозрительным. Например, вот это. – Она присела возле маленького кустика одуванчиков. – Я точно знаю, что это сорняки. Перчатки?

– Не, я так.

Элис взяла лопату, подцепила один из одуванчиков и выдернула его с большим комом земли. Стряхнула землю и бросила сорняк на лужайку. Нейт отошел немного и стал поднимать большие листья хосты, отыскивая другие одуванчики. Элис старалась поглубже вонзать лопату, как показывала ей Салли, чтобы выкопать корень целиком.

– Какие роскошные цветы. Что это? – сказал вдруг Нейт.

Нейт остановился возле наперстянки и протянул руку к цветкам.

– Не дотрагивайся! – воскликнула Элис.

– Почему? – Он отдернул руку.

– Это наперстянка. Салли сказала, что это ядовитое растение.

Нейт поскорее вытер руку о шорты и покосился на растение; яркие цветки, похожие на колокольчики, сидели на толстом зеленом стебле.

– Как это – «ядовитое»?

– Его не нужно трогать голыми руками. – Элис отбросила в сторону одуванчик.

Нейт снова уперся руками в бока и глядел то на наперстянку, то на Элис.

– У нас в саду растет ядовитый цветок? И насколько он ядовитый?

– Салли сказала, что он может вызывать проблемы с сердцем. Кажется, из него делают какое-то сердечное лекарство, но ядовитый он весь – стебель, цветки и семена.

Нейт прошелся по саду, что-то бормоча себе под нос, и повернулся к Элис.

– Господи, малышка, – сказал он, вытаращив глаза. – Он же растет тут по всему саду. – Там были всего три куста наперстянок, так что росли они не «по всему саду». Нейт поджал губы и протянул руку. – Дай-ка твои перчатки.

– Зачем?

– Эли, дай мне перчатки.

Элис стащила с рук перчатки и отдала их мужу. Он надел их, хоть они были малы ему, и схватил садовые ножницы, которыми Элис подрезала ветки. Быстрым движением он срезал стебель наперстянки почти у корня, и он упал на землю. Нейт схватил его и бросил на кучу травы.

– Что ты делаешь? – Элис смотрела, как он повторил процесс со следующей наперстянкой. – Это одни из немногих растений, которые не могут есть олени! И теперь в саду будут проплешины. Что мы теперь там посадим? Ведь уже середина лета. – Сад мало интересовал ее, но она, странное дело, чувствовала себя обязанной заботиться о том, что вырастила и так любила Нелли.