всю инфу. Врачей тоже не расколоть — там высокоранговые, с особым статусом.

— Доп к первой категории гражданства?

— Да. Четверть века безупречной выслуги. Знаете, полиция ещё ладно, но если врачей тронем — это... Нас свои сожрут.

— Да смысл их трогать, — с досадой отмахивается руководитель. — Это я так, на нервах. Ну скажут они тебе, как ранена была и как спасали, а толку? Если стрелок криворукий?

— Да, это у него промашка вышла, — следом за начальником досадует и подчинённый. — Попал, но не убил, только ранил. Босс, всё. Сигнал есть.

— Нет его?

— Тело есть, но без головы.

— Чем?

— Наушник наш в ухе. Судя по телеметрии, половины головы нет. От бровей и выше.

— В метро?!

— Ну да, а что делать? Выбора ж нет.

— Ладно, проехали. До связи.

Глава 17

— ... таким образом, сейчас всё неплохо работает и без твоего участия. — Браслет заканчивает вводить меня в курс на тему Вавилона и сети автомоек. — На каждом направлении стоит тщательно подобранный человек, я их контролирую двадцать четыре на семь через младшие браслеты. Показатели рисков, прибыли, амортизации оборудования и так далее — ими управляю лучше тебя. Тебя-предыдущего, имею в виду — ты-нынешний в этом деле вообще валенок. Какое твоё резюме?

— Не планирую вникать глубоко, если ты на своём месте. Задачи процессные, не проектные?

— Да. Работа как работа.

— Три ближайших дня могу не заморачиваться? Положиться на тебя?

— Хитрожопый мудила. Да. В принципе, мне не в тягость. Всё равно из тебя управляющий клубом, как из инвалида — балерина.

Скажем, научиться я могу, но не за половину дня. Можно не спорить.

— Мне следует идти общаться с остальными? Или ничего страшного, если буду спокойно сидеть в кабинете до прихода Ельцовой?

— Конкретно с кем ты общаться намылился?

— Финансы. Инженер. Бармены. Официанты. Шоу-группа. Кого забыл?

— Охрану, разнорабочих, кухню, кофе-бар, много кого. Нет, идти общаться с ними не обязательно: Сашка, бывало, по нескольку дней из этого кабинета не вылезал. В смысле, тут сидел, дверь прикрывал и думал что-то своё. Его в такие моменты старались не беспокоить.

— Типа, новое разрабатывал?

— Да. По регулярке все и без тебя знают, что делать. Если вдруг чё случится — через меня тебе по связи скажут, но такое редкость.

— Память говорит, — упираю палец в лоб, — когда ловят кого-то со стимуляторами из известного списка, я всегда участвую в разборах.

— Сейчас такое нечасто. Всех уже выдрессировали, что сюда с этим лучше не соваться. Караем безжалостно и мгновенно.

— Не работа, а мечта. — Выезжаю в кресле на центр помещения и вращаюсь вокруг оси, скользя взглядом по мониторам. — И обстановка как на ладони. Слушай, до этого момента не было времени спросить, а здесь что, все девчонки так одеваются?

По мере заполнения заведения оказывается, что вызывающий (на первый взгляд) дневной прикид Ельцовой и Максимова был вовсе не уникален. По крайней мере, в их возрастной категории — просто в Аль Гани сидели люди постарше.

Либо офисный район — подсказывает память предшественника.

— Это типа культурного кода, — вздыхает динамик. — Можно сказать, да. Одежда второсортных — длинные рукава, штаны как у тебя. У чистокровных — короткий рукав, шорты, чтобы было видно татуировки.

— Получается, мы ещё и одеждой отличаемся?

— Не автоматически, но тренд видишь сам. Да.

— А зачем столько нательной живописи? — практически каждый одетый как чистокровный если и не выглядит якудзой, то весьма её напоминает.

— Ранги, специализация, кланы. Я сама не знаю, почему, но у титульных оно навроде знаков различия.

— Получается, у Фроловой тоже татухи должны быть? Я не заметил, когда оперировал.

— Ты кроме её сисек ничего и не оголял. Скорее всего есть, но на руках, плечах, возможно ноги.

— Прикольно.

— Мудила, а что ты скажешь об этой одежде? — прямо на экранах сразу десяток красных стрелок указывает на произвольный народ из толпы. — Проверка твоей соображалки.

Тщетно всматриваюсь половину минуты, даже увеличение картинки не помогает:

— Ничего. Прикольно смотрится, напоминает шмотки от кутюр моего мира, но никаких идей.

— Оно и есть от кутюр, только здешнее. Додумаешься, какой функционал? Или тупица?

— Лучше скажи ты.

— Есть целые бренды, чья одежда условно защищает второсортного от ментала, снижая до пятидесяти процентов эффект проникновения.

— Занятно.

— Вникай, ты теперь часть этого. Всё законно, кстати, но дорого. Очень дорого.

— Надо было купить такое в ПЛАЗЕ, — даже губу прикусываю от оценки перспектив.

Оказывается, кофе из стодвадцатьпятки — далеко не единственная панацея.

— Там ты такое и не купил бы, только ширпотреб. Индивидуально под себя лучше в ГАЛЕРЕЕ брать, у официальных представителей компаний. Это другой конец города.

— А почему ты мне этого не объяснила, когда мы за одеждой ходили? Я сейчас на них на всех смотрю — и чувствую, что мне гардероб надо менять.

— Зевнула, если честно. О своём думала, ну и тебе всё равно любое чистое шмотьё надо было, не обязательно элитку. Ты же в крови весь был. А вещей у тебя хватает, только жене все достались.

— М-да уж. С неё обратно не получишь.

— Видишь этого типа в белом? — красный кружок обводит мужскую фигуру и следует за ней через весь экран.

— Что с ним?

— Это тот же бренд, что и я. Ирфе. А стоят штанишки знаешь сколько? — браслет называет цифру.

Я только присвистываю в ответ:

— А на вид простые штаны с дыркой на коленке!

— В том и прикол. Но они своих денег стоят, поверь. Если бы на тебе такое было, пятёрка-Фролова даже не задалась бы вопросом, почему она тебя не видит. Мотай на ус.

— Спасибо.

Одежда в целом лично мне напоминает смесь Бразилии (минимализм), Японии (качественные материалы) и оверсайза для пенсионеров.

— Тип, кстати, пришёл какие-то переговоры проводить, — продолжает экскурсию железяка. — Постоянный клиент, я за ним наблюдаю время от времени.

— Таких, как он, много?

— Да. Из четырёх этажей здания второй — полностью для деловых встреч. Я тебе советую, кстати, и твою сиськастую тоже туда вести, как приедет.

Логично. Сеть клубов, в которых не работает ментал — идеальное