королевствам был неизвестен секрет нанесения тонкого слоя хрома на сталь, что защищал рабочую поверхность от ржавчины и разложения, а заодно превращал смертоносное оружие в предмет обожания. Пожалуй, обновка Касарбина — иноземный товар, который стоил Главе немалых средств.

— И как ты его назовёшь? — поинтересовался Гвальд, только что покинувший убежище Семёрки.

Правда, в его голосе прозвенели нотки надменности и издёвки, потому Бел-Атар недовольно фыркнул и спрятал оружие обратно в ножны.

— Будто ты не знаешь, мастер, каким вещам даются имена, а которым — нет. Только самые достославные и надёжные, скованные из лучших материалов именитыми кузнецами и зачарованные передовыми магами, могут получить собственное прозвище. Но для начала им требуется обрести дух, срастись с душой хозяина и подсказать ему нужное словечко, и всё это не так-то просто…

— Зависит от того, веришь ли ты в подобные байки или нет, — хмыкнул Гвальд, а затем раскашлялся.

— Да, такая вонь в последнее время тянется из спальни Алхимика, это невыносимо! — понимающе кивнул Бел-Атар, и мужчины тронулись в путь.

— То ли ещё будет… — выдал неутешительную реплику Гвальд, поднося кулак ко рту и откашливаясь в стиснутые пальцы. — Пойдём уже.

Мужчины занырнули в заросли тростника и рогоза, которые захватили весь задний дворик ставки. Трава с головой скрывала рослого Гвальда, и Бел-Атар шёл той тропой, что протаривал для него приятель. Сначала они брели по пустошам из сухих пойм и старого русла Басул, затем впереди прочертились неровные холмики и грядки Ржавой топи, через которую был проложен добротный мостик, однако друзья предпочитали обходить это неприветное урочище стороной. В конце концов, они стремились уйти прочь из городских предместий, а не вступать в самую опасную и запретную часть омута, сплошь кишащую неблагонадёжными личностями. Дорога в обход топи занимала примерно четверть часа, впрочем, не стоит забывать, что в Элисир-Расаре один час считается за два обычных, поэтому к серым пескам Сломанного берега мужчины выбрались только к полуночи.

— Лили постоянно интересуется, куда мы с тобой уходим, — тихо вымолвил Бел-Атар, пока месил ногами прохладный, влажный песок.

С востока Исар-Динны огораживала небольшая гряда полуразрушенных горных останцев, невысоких, но кряжистых, в глубинах которых угнездилась масса гротов и пещер. Вообще, такие естественные укрытия могли бы послужить хорошим пристанищем для пиратов, разбойников и контрабандистов, если бы, конечно, данный отрезок Сломанного берега не облюбовали бы негули и уграши задолго до людей. А ещё отсюда открывался превосходный вид на Дремлющий лес — не менее устрашающую «достопримечательность», почти что метку демонов, то пыхтящую молочно-белыми туманами, то исторгающую из собственных недр воплощений утопших — омерзительную и кровожадную нежить.

Но, казалось, Гвальда всё это не особенно тревожило, он всегда хранил завидное спокойствие, и ровным и уверенным шагом продвигался к тайнику, где была привязана лодка. У него имелся меч, а ещё недюжинная сила и большой опыт в сражениях, поэтому мужчина никогда не поддавался чувствам. Теперь у Бел-Атара тоже наличествовал меч, правда, он ещё ни разу не сталкивался ни с уграшами, ни с воплощениями утопших.

— Знаешь, лучше бы Лили задавала столько вопросов вам, а не мне, — проворчал Касарбин, когда Гвальд уже отвязал спрятанную у берега лодку, закатал штаны и начал спускать судно на воду. — Ведь она будет там одна, — молодой человек поворотом головы указал на силуэт Янтарной башни. — Но её как будто ничего не волнует. Она будто не понимает, насколько это рискованно.

— Ну… — Гвальд решился ответить, когда оба лазутчика сидели в лодке и гребли в сторону Янтарной башни. — Она просто неравнодушна к тебе, вот и суёт нос в твои заботы. И… Лили будет не одна в этой башне. Как думаешь, зачем нам вообще нужен Ватрушка?!

Гвальд нервно усмехнулся, вёсла подняли в воздух ворох брызг и разбавили тихое безмолвие звёздной ночи мелодичной капелью. Окрестности Сломанного берега возле Янтарной башни были невероятно красивыми и живописными. Всё здесь навевало вдохновенные и возвышенные мысли: и низкие останцы скал на суше, испещрённые зияющими гротами и выбоинами, и смиренные воды Зелёного моря, отдающие тепло прохладному воздуху и отражающие блики от фонаря, висящего на носу лодки, и руины храма Подгаро́на, повелителя океанов, покровителя моряков и хозяина бурь.

Некогда величественный, богатый и торжественный, храм этот, по иронии судьбы, разрушился и почти полностью затонул после масштабного золотого катаклизма пять десятилетний назад. То ли всевышний, которому посвящалось сооружение, остался недовольным человеческой работой и в гневе покарал провинившихся, то ли даже столь способное и могучее создание очутилось не в силах противостоять бедствиям природы и не смогло защитить то, что ему было дорого — сейчас уже не понять. Из воды тут и там выпячивались остатки стен, обломки колонн и изогнутые спины арок, которые постепенно покрывались водорослями и вьющимися растениями и зарастали раковинами моллюсков. Однако, как подумал Бел-Атар Касарбин, храм стал ещё более прекрасным из-за тех несчастий, что выпали на его долю. Нынче он точно походит на святыню, возведённую во имя морского божества. Хотя… Гвальд считал по-другому. Он полагал, что все эти развалины — не иначе как простое убожество. Но в этих мелких, вечно затенённых водах сбивались целые полчища персарок — вкусных промысловых рыб. Именно ради ночной рыбалки мужчины и покинули ставку.

— Тем не менее, — прошептал Касарбин, поднимая на собеседника свои лучезарные зелёные глаза, и те сверкнули на всю округу. — Вы ничего не рассказываете Лили, хотя она — центральная фигура плана.

— Девчонка из тебя уже верёвки вить готова, а ты этого не замечаешь, — хихикнул Гвальд. — И прекращай это дело.

— Какое ещё дело? — прищурившись, прошипел иноземец.

Лодка остановилась на привычном месте. Теперь по левому борту располагалась Янтарная башня, а с правого было рукой подать до руин храма Подгарона.

— Хватит глазёнками сверкать. Может, небесники и слепы, но их слуги и охранники — нет, — мастер носом указал на обширный комплекс для жрецов и служек, примыкающий к Янтарной башне.

По слухам, в нём проживало не так-то много людей, однако зачастую в окнах допоздна горел свет, а сигнальные огни по бокам врат, поддерживаемые в гигантских бронзовых треножниках, никогда не тухли.

— Я же не специально! — возмутился Касарбин.

— Всё, можешь подремать.

Хотя небесники из Янтарной башни ничего не видели, им прислуживали здоровые послушники, а ещё в религиозном комплексе имелась некоторая охрана, и этим людям следовало свыкнуться с новым зрелищем. Ведь не так-то часто в столь опасные воды заплывали рыбаки, и почти никто бы не отважился прочёсывать руины храма Подгарона ночью, однако нынче времена были такими — отчаянные меры стали расхожим явлением, а надежды