– Перекур, читака – Голос Голда отвлек меня, и я неохотно оторвалась от статьи, которую читала. Заложив страницу тетрадкой, чтобы не потерять, поднялась с пола.

Аромат кофе уже плыл по лавке, и я почувствовала, что голодна. Голд, как мне кажется, никогда не ел, но я-то была здесь не первый день и всегда держала запас печенья и миндальных сухариков.

Мы устроились прямо за прилавком и тут в магазин вошел Локи.

Я вскрикнула от радостного удивления и бросилась ему на шею.

– Почему ты здесь?

– Быстро же вы от меня отвыкли. Как будто и не было всех тех прекрасных вечеров, когда вы проигрывали мне в покер… – И незаметным движением опытного шулера он из ниоткуда достал колоду карт и вишневый пирог.

– Ставим мой пирог на твои сухарики?

Мы прекрасно проводили время за кофе и картами и день незаметно сменил вечер. Редких посетителей встречал Голд и быстро выпроваживал обратно. Я заметила, что он то и дело поглядывает на телефон.

– Ждете важный звонок?

– Да, – несколько напряженно ответил Голд. – Нашел один редкий экземпляр «Ромео и Джульетты» в Бостоне, вот жду ответа посредника.

Доиграв партию, я удовлетворенно откинулась на спинку кресла.

– Сегодня мне везет! Я выиграла каждого из вас – надо признать, это было событием и правда из ряда вон – обыграть Голда мог только Локи, а обыграть Локи было невозможно. Я справедливо была горда собой и собиралась насладиться победой сполна.

– Где там настенный календарь – обведу этот день красным, как самый лучший в жизни!

Голд и Локи странно переглянулись. Я заподозрила неладное.

– Вы двое, вы сговорились мне поддаться!

Они дружно стали все отрицать, но мои подозрения уже было не остановить.

– Вы что-то от меня скрываете. – Я в волнении начала нарезать круги по комнате и остановившись у окна, обратила внимание на то, что уже давно заметил мой внутренний голос:

«Бар забит людьми под завязку, хотя сегодня не выходной».

– Ты здесь целый день. Кто тогда в баре? – резко спросила я.

– Ронни, кому же еще там быть – растерянно произнес Лукас.

– Ронни же в больнице, сказала я, и лишь на одно мгновение Лукас не смог совладать со своим лицом. Но я заметила.

Ужасающе неотвратимо до меня начала доходить правда.

– Что-то случилось. И вы мне не говорите. Вы. Вы меня прячете! – Весь сегодняшний день вдруг перевернулся в зеркальном отображении.

Папа, явно нервничающий и недоевший сэндвич. Немыслимое и заманчивое предложение прогулять школу. Голд, загрузивший меня по самые уши. Обед, не отходя от кассы, чтобы не пришлось выходить на улицу. Локи, не появляющийся в лавке несколько недель, вдруг возникший без повода и занимающий играми, словно нянька, пасущая ребенка. Хотя почему словно?

Внезапно стало невозможным сделать вдох.

Забавно, но в первую очередь я подумала, что что-то с мамой. Ее не было за завтраком, и первая моя мысль была о ней.

Мечась взглядом от Голда к Локи, я жалобно пискнула:

– Мама?

Локи отчаянно замотал головой:

– Нет, нет, Ева, клянусь, твоя мама жива и здорова, Роберт, да скажите же ей!

– Элена в порядке, – подтвердил Голд, сделав еле слышное ударение на слове «Элена».

– А кто тогда не в порядке? – голова кружилась, и я облокотилась на стол.

– Ева, послушай, – начали они оба, а потом замолчали.

«Сейчас закричу» подумала я и тут раздался звонок.

Мы дружно вздрогнули и посмотрели на телефон. Он зазвонил еще раз и Голд шагнул и снял трубку. Локи подошел и обнял меня за плечи.

«Он всегда так делает, когда хочет меня защитить»

– Голд у телефона. Да, здесь. Когда? Я понял. Да, я скажу. Хорошо.

Когда он закончил разговор и посмотрел на меня, в его глазах было такое глубокое сострадание, что мне захотелось остановить, обернуть вспять это мгновение, не дать Голду сказать то, что он собирается.

Я шагнула назад, но Лукас держал меня.

– Нет.

– Ева.

– Не говорите.

– Ева, Фрэн умерла.

Облегчение было таким сильным, что я рассмеялась.

– Нет, конечно же, нет. Это невозможно.

– Ева, звонил твой отец из больницы. Фрэн стало плохо вчера ночью и врачи почти сутки боролись за ее жизнь, но не смогли спасти.

– Нет, мистер Голд, вы что-то перепутали. Я дала ей книгу. Книга ее спасет. Наверное, папа сказал, что ребенок Фрэн умер.

Локи с такой силой давил на мои плечи, что мне стало неприятно.

– Лукас, отпусти меня! – я вывернулась из его рук.

– Ева, мы понимаем, как тебе сейчас больно…

– Мне не больно – перебила я. – С чего мне должно быть больно? Я дала Фрэн книгу, Фрэн книгу прочитала: с ней все будет хорошо. Вы поэтому молчали? Надо было сразу мне сказать, и я бы вам объяснила, что волноваться не о чем.

Я села в свое кресло и взяла из вазочки сухарик. Все-таки они ужасно вкусные!

Локи с ужасом взглянул на Голда.

– Такое бывает, – кивнул он. – Я уже видел такое. Сильный шок.

– И что нам делать?

– И нечего говорить обо мне так, как будто я мебель. Я скажу вам, что надо делать. Мы сейчас поедем к Фрэн в больницу – ей наверняка нужна наша поддержка, если она потеряла ребенка.

– Ева, я не думаю, что это хорошая…– начал было Лукас, но Голд остановил его взглядом.

– Да, поедем в больницу. Пойдем.

Мы сели в машину Голда. Я села на пассажирское сиденье, Лукас рядом. Он хотел меня обнять, но я не разрешила и отодвинулась. Опустив глаза, я посмотрела на свои руки – они дрожали. Я прижала руки к коленям, чтобы Лукас не заметил. На большом пальце левой руки облез лак – утром я торопилась и не дала первому слою просохнуть как следует. Я поддела трещинку, и она шелухой слезла с ногтя – очень красиво. Я стала ковырять другие ногти – и лак падал с моих ногтей, как гибкие темные пластинки.

«Это все из-за того, что я накрасила ногти черным лаком»

– Мое платье. Я не могу ехать к Фрэн в черном платье.

– Что не так с твоим платьем?

– Это черное платье. Черный – цвет траура. Мы должны заехать к нам домой, чтобы я переоделась.

– Ева, послушай, но это же бессмысленно…

– Я должна переодеться!

– Роберт. Я думаю, мы вполне можем заехать к ней домой и сменить чертово платье. – тон Локи ясно говорил, что теперь-то уж все равно, но я не обратила на него внимания.