вспомнив, как Гедеон велел курьеру подарить моей соседке букет роз. – Вот Клавдия Трофимовна будет в шоке! Не слишком жестокая шутка?

– Нет, – улыбнулся он. – Ей это только на пользу. Завтра выйдет во двор и с гордостью расскажет об этом всем старым перечницам.

– Да, точно, – засмеялась я.

Его ладонь неожиданно коснулась моей щеки, а я замерла, ощущая, как сердце остановилось. А вдруг он тоже что-то ко мне чувствует? Иначе зачем он уделяет мне столько внимания?

– Я хочу кое о чем спросить тебя, – сказала я. – Возможно, это не совсем честно, спрашивать сейчас, но я спрошу.

Он убрал руку и вопросительно смотрел на меня, ожидая вопроса.

– Я знаю, что завтра у тебя день рождения, Гедеон. И знаю, что ты его давно не отмечаешь. Почему? У тебя что-то случилось в этот день?

Гедеон

Завтра мой день рождения. Я совсем забыл об этом, когда приехал к Яне. Едва она напомнила о нем, как мое сердце тут же наполнилось паникой. Грудь вмиг сдавило так, что я не мог вздохнуть. Я вновь оказался в клетке своего прошлого, которое был не в силах изменить.

– Гедеон, – она смотрела на меня с тревогой. – Что с тобой? Все хорошо?

Я зажмурился, пытаясь прогнать маленького мальчика, которым был двенадцать лет назад. Ждал, пока эта боль разожмет свои челюсти и отпустит меня. Я никак не мог восстановить дыхание – в горле стоял ком. Перед глазами встал тот страшный день, который навсегда проник в мою детскую душу и поселился в ней.

Наконец я медленно вдохнул. Открыл глаза и обнаружил, что Яна стояла рядом со мной, положив руки на плечи, и с беспокойством смотрела в мое лицо.

Черт! Паническая атака, спустя много лет, снова.

Я резко вскочил на ноги, едва не опрокинув стул и, кажется, напугал Яну.

– Мне нужно идти, – сказал я, чувствуя, как дрожат руки. – Прости.

Я обнял Яну и быстро поцеловал ее так, словно она была моим воздухом.

Стремительно вылетел из квартиры, ощущая, как горе внутри меня превращается в ураган, способный снести все на своем пути.

Яна

Владислав был прав, когда советовал мне не спрашивать Гедеона про его день рождения. Я успела заметить сильную боль, отразившуюся на его лице.

Мы так хорошо проводили время вместе, а я все испортила своим вопросом. Он так внезапно ушел, что даже не забрал свою гитару. Я медленно приблизилась к инструменту и взяла в руки. Села на стул, на котором недавно сидел Гедеон, когда пел песню, и легонько коснулась струн кончиками пальцев. Гитара издала мягкий и тихий звук. Жаль, что я не умела играть.

Затем я бережно сложила ее в чехол. Теперь к списку оставленных в моей квартире вещей, где первым пунктом была куртка, добавилась еще и гитара. Как это мило. Что в следующий раз он у меня оставит?

Глава 14

Гедеон

Тула. Время в пути: три часа и двадцать минут. Я включил навигатор, хотя и без него знал дорогу наизусть.

Что ж, поехали.

– Ух, как же я соскучилась! Иди-ка сюда, я тебя обниму!

Радость наполнила мое сердце, когда родные руки бабушки крепко прижали меня к себе. От нее приятно и по-домашнему пахло яблоками и корицей. Как давно я здесь не был. Больше полугода прошло с нашей последней встречи.

Я прошел в квартиру. Две пушистые кошки тут же прыгнули к моим ногам, требуя внимания. Здесь все было по-прежнему, здесь я жил с 11 лет и до отъезда в Москву.

В соседнем доме располагалось небольшое кафе, которым бабушка успешно управляла уже три года. Именно из-за него она отказывалась переезжать в Москву. Знаменитое на всю округу бабушкино кафе с очень необычным названием «Заткнись и ешь». Она была необычной бабушкой. В ее квартире царила сумасшедшая атмосфера рок-н-ролла. На стенах висели плакаты с изображением нашей группы. Моя бабушка была ярой фанаткой рок-музыки задолго до того, как родился я. Она не вязала мне носки и свитера, вместо этого включала музыку на всю громкость и пекла под нее пироги. Она с большим удовольствием слушала визги электрогитары, которые сутками доносились из моей комнаты, пока я играл вместо того, чтобы делать уроки. Она вошла в этот мир вместе со мной, рука об руку, и бесконечно верила в меня. Она не выносила, когда ее называли бабушкой. Просто Илона.

– Я кое-что привез, – сказал я, а затем торжественно достал из кармана наш новый альбом и протянул ей.

– Тот самый альбом! – она выхватила его и прижала к груди. – Наконец-то я его дождалась! Спасибо!

После этого она накормила меня восхитительными пирогами, а затем мы молча вышли из квартиры и сели в мою машину, чтобы отправиться к моей семье. Это будет тяжело.

– Когда ты играл в последний раз? – спросила Илона перед моим отъездом.

– Несколько дней назад, – признался я, вспомнив вечер, когда нашел в себе силы сыграть для Яны. – Впервые за весь год.

– Ты должен двигаться дальше, Гедеон, – Илона положила свою ладонь на мою руку. – Хватит уже твоей волшебной музыке лежать на дне глубокого колодца. Пусть она увидит свет.

Пусть она увидит свет.

Эти слова не выходили у меня из головы всю дорогу обратно. Да, сегодня я обязательно сыграю для них, но боюсь, что завтра эта музыка снова спрячется глубоко внутри меня, смешается с событиями того кошмарного дня.

Спустя три с половиной часа я вернулся в Москву, и снова оказался в своем огромном пустом доме. Не включая свет, я прошел по комнате и достал из бара бутылку виски. Мне нужно было срочно избавиться от этого груза.

Я без сил разлегся на диване, крепко сжимая пальцами прохладное горлышко. Достал из кармана телефон, увидел миллион пропущенных звонков и сообщений. Среди них были поздравления и открытки. Я со злостью выкинул телефон куда-то в угол.

Я сделал несколько больших глотков и прикрыл глаза, надеясь, что кровь вот-вот перестанет стучать у меня в ушах. Поймал себя на мысли, что хотел бы сейчас оказаться в маленькой квартирке Яны, зарыться лицом в ее волосы.

От мыслей меня отвлек звук открывшейся двери и торопливые шаги по паркету. В следующий момент нежданная гостья вошла в гостиную. Увидев меня,