Побарахтавшись таким образом, он наконец сумел-таки подняться на колени и только теперь разглядел при неясном своде, льющемся не с такого уж и темного неба, что находится между высоким сугробом и стеной сплошного забора. Значит, надо лезть через сугроб, перпендикулярно плоскости этой ограды.

Столь несложные геометрические выкладки тем не менее прояснили сознание. Через несколько минут мучительного барахтанья ему удалось перевалить гребень высокого сугроба и съехать на пузе к дороге.

Поднявшись наконец на ноги, Гордеев стал оглядываться. Папки его, разумеется, не было. Да ее и не могло быть, теперь он понимал суть происшедшего. Предупреждал ведь, указывал, учил дураков, а сам уши развесил! Хорош бывший следователь! Вот смеху-то будет!..

Стащив с головы шапку, Юрий зачерпнул ладонью снегу и прижал к темени. Сразу закололо, но тут же тягучая боль стала вроде стихать. Поглядел на ладонь – она была темной, и с нее капали на снег темные же капли. Хреново, однако, дело-то!

Вытащив из кармана более-менее чистый носовой платок, Юрий прижал его к голове, а сверху, стараясь сделать это как можно осторожнее, надел шапку.

Потом он постарался запомнить это место, хотя узнать, чем один забор отличается от другого, он все равно не смог бы. И медленно, чувствуя усиливающееся головокружение, пошел вдоль улицы. Как-то забылось, в каком направлении следовало идти, но он рассчитывал кого-нибудь встретить по дороге, спросить.

Нет, обошлось, однако. Из узкой улочки он вышел на более широкую и увидел вдали свет прожектора у ворот колонии. Теперь и сам смог сориентироваться: до дома полковника было метров триста, но – в обратную сторону.

Уже на подходе к дому его вдруг будто укололо. Он распахнул пальто и сунул руку в задние карманы джинсов – кассеты были на месте. Не добрался, значит, до них налетчик.

Пошарил в других карманах – пусто. Ни бумажника, ни удостоверения, которое носил обычно в верхнем кармане пиджака. Ограбили подчистую, сволочи!

А тут еще вспомнилось, что с четырех до пяти должен был состояться важный разговор с Москвой! Вот же, мать честная! Везде проколы…

– Вы где были, Юрий Петрович? – с тревогой встретил его полковник, открывая дверь в дом. – Еж твою! – воскликнул следом, увидав красные потеки на лице и ладонях.

Следующие полчаса занимались тем, что промывали водкой, отчего казалось, будто голову совали в раскаленную печь, рану на темени, а прибежавший из колонии эскулап заклеивал мелкие порезы ленточками пластыря. Затем по его же совету был принят внутрь стакан немного разведенного спирта и пациенту было велено до утра не вставать с постели. Ведь то, что голова кружилась, вполне указывало на «наличие сотрясения мозга»! Может быть, не очень сильного, но лучше воздержаться, не рисковать…

Врач выпил и сам, чокнувшись в полковником, после чего ушел.

Юрий рассказывал о своих приключениях. Полковник слушал и только разводил руками. Потом тоже велел не вставать, а сам засобирался на службу.

Явился он совсем уже поздно. Сказал, что лично для себя этот эпизод он считает чрезвычайным, хотя, если честно сказать, подобные случаи с приезжими здесь, к сожалению, не редкость. Но с утра, он уже приказал, будет прочесано то место, где напали на адвоката, сейчас же не видно ничего, а тогда станет окончательно ясно, с какой целью совершено нападение. Был ли это случайный грабеж, или объектом нападения адвокат Гордеев избран совсем даже и неслучайно. Вот тебе и день-другой не в счет!

Кроме того, полковник приказал доставить к себе в кабинет осужденного Репина, имел с ним короткую беседу, после чего отправил парня в штрафной изолятор. Он там сейчас один, а охранник – мужик надежный.

Юрий подумал: что бы он сейчас делал, если бы с самого начала не выбрал верный тон и правильную позицию по отношению к этому человеку? А ведь ехал-то сюда с явным предубеждением…

Потом снова поговорили о пропаже. Удостоверение – черт с ним. Другое выпишут. Паспорт вот – это плохо. Но тут Борис Серафимович успокоил, что сам напишет официальный документ о нападении и похищении – для московского паспортного стола. А узнав, что паспорт был вообще старого еще образца, советского, лишь рукой махнул:

– Тем более, давно пора новым обзаводиться!

Билет до Москвы тоже не проблема, те же мужики из транспортной милиции обеспечат. А вот то, что пропали соглашение на защиту Репина и часть протоколов допроса, это, конечно, очень плохо. Если налет – следствие решения господина Носова, то эти материалы откроют ему существо показаний Репина, и тогда уже за жизнь парня никакой Предыбайло не сможет поручиться. Все силы кинут, чтобы убрать, – и ведь уберут, суки! Вот она – главная ошибка. Черт понес за каким-то печеньем, о котором, кстати, за все прошедшее время так ни разу и не вспомнил!..

Ну соглашение, в конце концов, ладно, новое написать нетрудно, а вот… И вдруг Юрия словно осенило! Он даже сел, чтобы обдумать новую мысль. А забеспокоившемуся было полковнику показал рукой: мол, подождите, кажется, что-то наклюнулось! И ведь верно. В самом деле именно наклюнулось.

Носов уже сегодня может получить весточку о том, что на адвоката совершено нападение, изъяты все документы и материалы допросов Андрея. Что они представляют большую ценность, ибо в них постоянно упоминается фамилия Ильи Андреевича и его сынка, одного из лидеров бандитской группировки из Бабушкинского района Москвы. И Носов просто вынужден будет немедленно засуетиться, начать какие-то телодвижения, на которых его и можно будет наконец-то прихватить. Главное теперь, чтобы Денис со своими мужиками не прозевал этой суеты!

– Конечно, ошибка, дорогой Борис Серафимович, – произнес наконец Гордеев и полез в сумку за своим мобильником, который почему-то именно в этот раз оставил дома. – Но им моя ошибка тоже может выйти боком. Сейчас я, с вашего разрешения, сделаю один звоночек в Москву, а потом подумаем, чем заняться завтра… Нет, все-таки не понимаю, почему они меня-то не убили?

– Дело в том, Юрий Петрович, – маленько кряхтя, попробовал объяснить Подыбайло, – у нас хоть и глухой угол-то, но законы есть. Куда уж совсем-то без них? Морду набить там, грабануть кого из пришлых – тут еще куда ни шло. А вот мочилово, как выражается в основном мой новый контингент, такого в наших краях особо как-то не замечалось. Народ же друг друга знает. Не, с этим делом у нас пока полегче, не Москва все ж!..

Это было хорошее объяснение.

Денис, конечно, ожидал чего-нибудь подобного, но очередная весть от Юры просто поразила его наглостью господина Носова. Такое не то чтобы прощать, даже оставлять без внимания было нельзя. Впрочем, никто и не собирался играть в поддавки.

И еще одну наводку дал Гордеев: потрясти хорошенько «бабушкинских». Пощупать связи этих бандитов со «станичниками» – наверняка что-нибудь интересное обнаружится. Вот когда речь пошла о конкретике, это ведь не блуждать в дядькиных базах данных, тут действительно могут отыскаться любопытные данные даже в милицейских сводках происшествий, обобщать которые начальство не очень любит, а зря.