— Илья!

Я даже не знала, что сказать на такое заявление. И сказала просто:

— У меня с ним ничего не было! А было с тобой.

Он приподнял моё лицо ладонью, чтобы взглянуть в глаза. И смотрел долго — с минуту, но она показалась мне вечностью. Потом спросил:

— Ты серьёзно?

— Как при сдаче годового баланса.

Баланс Илью впечатлил. Он чмокнул меня в губы и спросил ещё недоверчиво:

— Значит, двое пацанов мои?

— Или две девочки, — поправила я.

— Нет, давай пацанов, они крутые!

— Ничего не знаю, что будет, то и будет. А за пол отвечает папа, то есть, ты.

— Блин, точно… — он стукнул кулаком по колену и сказал: — Что ж, придётся принимать того, кто получился.

А я прислонилась к его плечу, спрятала лицо в складке рубашки и подумала, что счастливее, чем сейчас, уже не почувствую себя никогда.

Меня разбудили лёгкой щекоткой. Будто муха на нос села. Фыркнув и мотнув головой, я открыла глаза и увидела прямо над собой лицо Ильи. Он снова дунул и шепнул:

— Привет!

— Привет, — ответила хрипло со сна. — А… сколько времени?

— Семь. Пора вставать, умываться, завтракать и ехать на работу.

— Ой!

— Ну, не ойкай, завтрак уже готов.

— А ты довезёшь меня до ателье?

— А тебе не надо было сегодня в офис?

Я села, морща лоб. Да, что-то вроде такое припоминаю… Но без деталей. Я собрала волосы в узелок на затылке и потребовала:

— Напомни.

— Женщина, к нам бухгалтер придёт на твоё место! — Илья со стоном упал на кровать спиной. — Ты всё забываешь в последнее время!

Пожав плечами, я свесила ноги с кровати, нащупала тапки-зайчики и встала, потягиваясь. Кожа на животе натянулась, и немедленно один из близнецов пихнулся в бок. Ойкнув, я выпрямилась, приложила ладонь к животу. Илья посмотрел на меня, запрокинув голову:

— Что?

— Толкается твой сын!

— Думаешь, сын?

В его голосе была такая надежда, что я прыснула:

— Сын, сын, с такими ножищами точно будет футболист!

— А второй?

— И второй сын, потому что они однояйцевые!

— А когда можно будет точно узнать? — он встал и подошёл ко мне, обнял ладонями выпуклый животик, который торчал из-под короткой маечки. А я прислонилась лбом к плечу Ильи, пожала плечами:

— Спроси у своей мамы, она мне планнинг составляла. Где-то лежит в бумагах…

— И это бухгалтер, я фигею!

Илья поднял моё лицо, чмокнул в губы и скривился:

— Иди зубы почисти, а потом будем целоваться!

— Нахал!

Я шлёпнула его по плечу, отпрянув. Илья снова сделал шаг ко мне, а я снова отскочила.

— Не прыгай, коза! Иди сюда, я пошутил!

— Нет уж! Такие шуточки неуместны, Илья Владимирович Белый и пушистый!

— Да, я пушистый, да, я неотразимый, иди сюда, сказал! — он нахмурился и привлёк меня к себе, обнимая. — Так то лучше. А то взяла моду…

— Я беременная, мне можно, — фыркнула ему в шею и потёрлась носом. — Пошли завтракать.

Завтрак был сервирован в столовой. Мама придерживалась очень строгих правил в доме, который всё ещё считала чужим. Вставала она всегда рано, поэтому эти два месяца, что мы жили в шале, готовила нам завтраки. Когда я поселилась у Ильи, мама наотрез отказалась «мешать молодым». Но я не выдержала молчаливого и неодобрительного присутствия Вали и слёзно умолила мамусю переехать к нам. Илья не возражал, мамуся согласилась. Всем стало хорошо. Правда, пока я не получила предложения руки и сердца, но зато Илья был рядом, любил меня и заботился так, как мне и не снилось. На руках только не носил, но зачем мне это, правда?

— Привет, мамусь, — я чмокнула её в щёку, проходя на своё место за столом. — М-м-м, гренки!

— Садись, садись, а где Илья? — спросила мама, наливая мне в чашку чая из заварника.

— В ванной. Мамуся, я после работы хотела съездить на квартиру, ты говорила, тебе что-то надо было забрать?

— Да! — оживилась мама. — Мне нужны крышки. Ну, для закаток! В кладовке лежат!

— Крышки-и-и… — простонала я. — Мамуля, всё можно купить, зачем тебе мучиться с закатками?

— Да, Татьяна Ивановна, маринованных огурцов и помидоров во всех магазинах полно! — поддержал меня Илья, вошедший в столовую уже при параде — в костюме, гладко выбритый и напарфюмленный.

Мама всплеснула руками:

— Да вы что! Там же сплошной уксус! Разве можно таким питаться? Никуше вообще лучше есть только добротное, только со своего огорода! Нет-нет, не спорьте и не уговаривайте, закатывать надо обязательно. Так, как я делаю огурчики, вы нигде не попробуете, ни в одном ресторане мира!

— Проще привезти крышки и позволить маме закатать пару десятков банок, — тихо сказала я Илье.

— Вы будете заниматься этим в доме? — он вдруг испугался за навесные потолки, и этот испуг отразился у него на лице. — Я просто помню… В детстве… Жарко, пар валит, запахи…

Мама успокаивающе улыбнулась:

— Ну что вы, на летней кухне, конечно! Так ты привези, Ника, не забудь! И машинку для закатки, она в ящике лежит, там, где все кухонные принадлежности.

— Привезу, мамуль.

— Какие у вас гренки, Татьяна Ивановна, всегда разные! — дежурно восхитился Илья, садясь за стол.

— Спасибо, — зарделась мама, как девчонка. — Эти с черничным маслом.

— С ума сойти!

Мой дорогой биг босс и любимый человек запихнул в рот сразу полгренки и начал жевать с таким выражением на лице, будто его накормили белужьей икрой. Я только улыбнулась, отпивая чай. Слава богу, они с мамой ужились…

В девять мы уже подъехали к офису модного дома, и Илья помог мне выбраться из джипа, сказал на переходе:

— Сегодня на обед не убегай, у меня для тебя сюрприз.

— Какой? — любопытство родилось раньше меня.

— Сюрприз на то и есть сюрприз, чтобы ты не знала о нём заранее, — он щёлкнул меня по носу и открыл передо мной дверь. — Надеюсь, бухгалтер тебе понравится, и нам не придётся снова размещать объявления.

— Я тоже надеюсь, — вздохнула, показывая охраннику пропуск. — Если честно, ужасно хочу заниматься только ателье.

— А ты нашла себе замену на время декрета?

— Какую замену, ты что? — испуганно глянула на него. — Это моё ателье! Пару месяцев Лера поработает за меня, а потом я выйду обратно!