Илья притянул меня к себе, оградив от приставаний, и наклонился к моему уху:

— Ну что такое? Ты как будто не рада.

— Я рада, — улыбнулась персонально ему. — Просто… Мама говорит: счастье любит тишину. Мне было бы гораздо спокойнее, если бы всё прошло камерно, в узком кругу…

— Ну прости, солнышко, — Илья поцеловал меня с особым садистским удовольствием и продолжил: — Я привык к таким мероприятиям и забыл, что ты — нет. К тому же, здесь все свои, правда же?

— А как же твоя жена?

— Бывшая жена! И она уехала.

— Куда?

— В Москву на неделю моды. И Гладышева с собой взяла, я знаю, что ты его недолюбливаешь.

Я пожала плечами в смущении. Не говорить же Илье, что Гладышев когда-то ко мне приставал! Да и ерунда всё это. Мы поженимся, кто бы что ни говорил и ни делал. Прижавшись к Илье крепче, я понежилась несколько секунд в нежных руках любимого и спросила:

— Где моё шампанское?

— Тебе только безалкогольное! — он сунул мне в руку бокал.

— Я тебя люблю, — призналась, отпивая жадный глоток, потому что во рту пересохло.

— За то, что я забочусь о здоровье наших детей? — фыркнул Илья.

— Дурачок! За то, что ты устроил праздник!

— Тебе же не понравилось!

— Но я ценю твои старания, — рассмеялась тихонько и заметила мою преемницу, которая стояла сама по себе в уголке и потягивала шампанское из бокала. — Подожди, я познакомлю Антонину с коллективом. Не дело, что она одна стоит.

— Иди, а я, пока ты занята, наемся бургеров до отвала!

Покачав головой в ответ на этот своеобразный юмор, я подошла к Антонине:

— Ну, как вам у нас?

— Сплочённый коллектив, — вежливо ответила она. — Вы всегда так праздники отмечаете?

— Случается, — усмехнулась я.

— Кстати, поздравляю! Но почему вы так рано уходите в декрет, ведь у вас всего шестой месяц, так?

Я глянула на свой выпуклый животик и покачала головой:

— Всего пятый пошёл, но близнецы… Нет, я не ухожу в декрет, просто хочу полностью посвятить себя любимой работе, а тут я пока на полставки.

— Какая же любимая работа? — полюбопытствовала Антонина.

— Я главный дизайнер в дочернем ателье.

— Ничего себе разброс! — засмеялась она. — Как так получилось?

— Илья… Владимирович позволил мне заниматься тем, что у меня получается лучше, чем бухгалтерия.

Я бросила взгляд, полный нежности, на любимого мужчину, жениха, почти мужа, и вдруг как будто что-то кольнуло в затылок. Обернувшись, поискала глазами и наткнулась на неприязненный взгляд Лизы. Впрочем, секретарша тут же мило улыбнулась и отошла за шампанским. Неужели она всё никак не может меня простить за сорванное свидание с Ильёй? Что за человек такой, чо не умеет забывать? Злопамятная она, но причём тут я? А может, нужно поговорить по душам, извиниться, сказать, что я не нарочно?

Так и сделаю.

Лиза вышла из конференц-зала с бокалом в одной руке и телефоном в другой. Я извинилась перед Антониной и последовала за секретаршей, убедившись, что Илья разговаривает с начальницей отдела маркетинга. Выберу удобный момент и попытаюсь помириться с Лизой.

Она остановилась у дверей туалета и сказала в микрофон мобильника:

— Привет, это я.

Ага, звонит кому-то. Я встала у стены, чтобы Лиза случайно меня не заметила. Нет, подслушивать я не хотела, просто… Ну, как это будет выглядеть, если она увидит меня? Объясняться потом…

— Нет, у нас тут праздник! — ядовито сказала Лиза собеседнику. — Угадай, по какому поводу?.. Да, Илья Владимирович предложил нашей супер-бухгалтерше руку и сердце. И кошелёк!

С подружкой болтает?

Я невольно затаилась ещё больше и прислушалась.

— Представляешь, она беременна! Двойней!.. Ага, прицельно стреляет стрелок!

И всё это тоном, полным ехидства и безнадёги. Лиза до сих пор имеет виды на Илью? Поэтому и на меня злится? Наверное, сейчас не стоит к ней приставать. Возможно, потом, когда обида утихнет. После свадьбы… Я уже хотела развернуться и на цыпочках пробраться обратно в конференц-зал, как услышала:

— О нет! На это я не пойду!.. А если меня поймают?.. Ага, ты будешь в шоколаде, а я в тюрьме! Совсем с ума сошла?

Ого себе! О чём это они таком болтают? Кто-то на том конце телефона подбивает Лизу на преступление? Блин, ну скажи что-нибудь попонятнее!

— Ты понимаешь, что будешь должна?.. Да, и олигарха, и миланский подиум! Да-да, всё сразу!.. А что ты хотела, это же серьёзно!.. Так-то лучше. Ладно, я попробую. Всё, пока. Отзвонюсь.

Она отняла телефон от уха и пробормотала почти неразборчиво что-то не очень приятное. Я замерла. Лиза оглянулась. Хоть бы не заметила! Вжавшись в стенку, я затаила дыхание. Но пронесло — секретарша двинулась к лестнице, ведущей в подиумную. Не раздумывая, я пошла за ней. Поговорить всё-таки надо. Убедить, что не стоит делать опрометчивых поступков, ведь за всё придётся платить…

Но у лестницы никого не было.

Куда она делась? Кабинетов тут нет, просто голый коридор, и стука каблуков не слышно. Испарилась Лиза на ровном месте… Как будто призраки унесли…

Я остановилась на лестнице и прислушалась. Нет, нигде не слышно шагов.

Толчок в спину!

Потеряв равновесие, я полетела вниз, выставив вперёд руки, с громким воплем ужаса!

Какие твёрдые ступеньки… Как больно… И не уцепиться ни за что, чтобы не катиться вниз… И сознание померкло.

Когда я очнулась, было почти совсем не больно. Ушам только — раздражал постоянный прерывистый писк. Будильник? Странный… Как его выключить?

Открыв глаза, я постаралась сфокусировать взгляд на чём-то, кроме белого потолка, повернула голову и увидела Илью. Даже на сердце стало легче — Илья тут, значит, всё хорошо… А потом вспомнила — лестница, падение, боль — и рванулась куда-то:

— Дети! Мои дети!

— Тише, тише, Ника, не дёргайся!

Голова закружилась, к горлу подкатила тошнота, и я снова откинулась на подушку, морщась. Оглядела капельницу в руке, оцарапанные, сбитые пальцы и спросила жалобно:

— Я потеряла детей?

— Нет, милая, солнышко моё, не потеряла, всё в порядке!

Он обнял меня, гладя по голове и успокаивая, а я охватила руками его шею, путаясь в капельнице, зажмурилась от желания заплакать, простонала:

— Господи, какое счастье!

— Ты так нас всех напугала, Ник…