складывая руки на груди. – Повторяю в сотый раз – я не знаю этих людей. А сейчас… я действительно устала, можно в камеру?

– Хорошо, я вас отпущу. Но постарайтесь к завтрашнему дню вспомнить, где вы были четырнадцатого июля, шестнадцатого и двадцать второго сентября, – закрывая папку, сказала Полина и нажала кнопку вызова конвоира. – До завтра, Дина Александровна. Просьбы есть?

– Нет. – Кику вздернула подбородок и засеменила к двери, хотя на ней были джинсы и простой свитерок, не сковывавшие движения так, как узкий подол кимоно.

Полина проводила ее взглядом и задумалась. Для человека, убившего троих, Кику держалась слишком спокойно и уверенно, и даже ночь, проведенная в камере изолятора, не произвела на нее особенного впечатления. «Ладно, пусть еще посидит, у меня есть двое суток. А пока надо найти вторую заколку – это сейчас важно. И Виктора, похоже, придется допросить. Возможно, это и не имеет никакого значения, но вдруг… Почему-то ведь Анита нервничала? И ее беспокоили обе вещи – и заколка, и то, о чем Индиков намеками сказал».

Она вышла из здания изолятора и пошла по улице в направлении остановки, но потом передумала, посмотрела по карте в телефоне направление и расстояние и решила, что пешком доберется быстрее, а заодно и прогуляется – стояла прекрасная теплая погода. «Повезло мне в этом году с командировкой. Осень такая сказочная, городок красивый… если бы еще не три трупа и не странная девица в качестве подозреваемой – так и вовсе…»

Сзади посигналила машина, и Полина невольно отшатнулась в сторону, но услышала голос Кучерова:

– Полина Дмитриевна, что же вы не дождались? Я в контору отлучился, возвращаюсь – а вас уже и нет. Садитесь.

Она села в машину:

– У меня пока никаких подвижек, кроме стойкого ощущения, что где-то мы ошиблись. И еще – надо ехать к Аните и спрашивать ее о второй заколке, которая, как я и думала, была у нее. Отец Кику сделал на заказ две почти одинаковые заколки, одну для дочери, вторую для жены. Там только цвет жемчуга отличается.

– Ну, допустим, Анита нам свою предъявит – и что?

– А мне кажется, что не предъявит. Знаете почему? Она испугалась, когда мы ей показали заколку Кику и намекнули, что это может быть орудие убийства. Скорее всего, заколки у нее нет – потеряла, украли, не знаю…

– И использовали как орудие убийства? Чтобы – что? Подставить обеих? – Вячеслав свернул на узкую улочку, где едва могли разъехаться две машины.

– Почему – обеих? Только Аниту. Возможно, тот, кто использовал заколку, не знал о существовании второй.

– Сложно как-то. И потом – как украсть вещь, которую носят в волосах? Анита в трамвае не катается, чтобы там незаметно выдернуть.

– А в доме посторонних не бывает… – подхватила Полина. – Домработница, горничная, водитель, который там всю неделю живет, повар – кто еще?

– Всех проверять?

– Конечно.

– Сделаем. Там еще помощник этот, Славцев – он как к себе домой приходит.

– Ну его я бы в первую очередь проверила.

– Помощника-то? Зачем?

– А такие помощники, Слава, обычно первыми предают, – задумчиво сказала Полина. – Такие, знаете, лощеные стерильные мальчики с бегающими глазами, которые так и ждут, где бы кусок пожирнее откусить. И вот с таких мальчиков я бы и начинала, будь мне нужда выпихнуть Аниту из мэрского кресла.

Вячеслав вдруг расхохотался:

– А вы страшный человек, Полина Дмитриевна. Хорошо, что в мэры не баллотируетесь.

– Ну куда мне… А Славцева все-таки проверьте.

– Хорошо, к нему Речковского отправлю.

Они подъехали к зданию мэрии и, предъявив удостоверения, прошли в кабинет Аниты. Та встретила их приветливо, хотя выглядела бледной и уставшей.

– У вас какие-то вопросы? – спросила она, пригласив присаживаться.

– Да. – Полина вынула из сумки ежедневник. – Скажите, Анита Геннадьевна, у вас есть вот такая вещь? – Она протянула мэру фотографию изъятой у Кику заколки.

Анита взяла ее в руки, повертела и вернула:

– Ну вы же знаете, что есть, сами ведь вчера изъяли.

– Вы не поняли. Лично у вас есть такая вещь? Потому что та, что изображена на снимке, принадлежит вашей падчерице, а я спрашиваю о той, что принадлежит вам.

Лицо Аниты стало еще бледнее, а левая рука непроизвольно дернулась:

– Я не понимаю…

– Но это ведь простой вопрос, Анита Геннадьевна.

– Погодите… – Анита наморщила лоб, делая вид, что вспоминает, и Полина вынула из сумки газету:

– Я вам помогу. Вот она, правда? – развернув газету, Каргополова положила ее перед Анитой. – Узнаете?

Мэр отодвинула газету:

– Да, узнаю. Но какое это имеет отношение…

– А если я попрошу вас показать мне эту заколку?

– Зачем?

– Затем, Анита Геннадьевна, что ее у вас нет, и потому вы сейчас так лихорадочно придумываете отговорки. Вы ее потеряли? Когда?

– Ее действительно нет, – пробормотала Анита. – Но я не могу вспомнить, когда она пропала. Я думаю об этом со вчерашнего дня… с тех пор, как увидела. Понимаете, я редко ношу такие вещи, это просто не мой стиль. Но Саша подарил их нам с Кику на какой-то Новый год, и я чувствовала себя обязанной хотя бы изредка использовать ее – как память, понимаете? А когда вы вчера сказали, что заколка, возможно, и есть орудие убийства, я испугалась.

– Когда вы заметили пропажу?

– Около двух недель назад. Я хранила ее в футляре на туалетном столике, он всегда был закрыт, а в тот день я его уронила. Он упал на пол, открылся и оказался пуст. Я тогда не придала этому особого значения, думала, что просто куда-то в другое место положила, понимаете? Это не очень часто используемая вещь… подумала – в другой раз найду, сейчас не до нее. А потом вы… я испугалась, потому что не могу вспомнить, где и как могла ее потерять.

Анита говорила все тише и наконец вообще умолкла, закрыв ладонями лицо.

– Давайте подытожим, – сказала Полина, закончив делать записи в ежедневнике. – В последний раз вы надевали заколку на день рождения – правильно? Именно тогда было сделано фото. После вы заколку не носили и даже не видели, а две недели назад обнаружили, что ее нет – все верно? – Анита кивнула, не отнимая рук от лица. – Теперь давайте вспомним, кто за это время был в вашем доме. Я имею в виду тех, кто не работает там постоянно.

Анита затрясла головой:

– После дня рождения в доме точно никого из посторонних не было. А в тот день… я устраивала небольшой прием, только для близких. У Галины Васильевны должен сохраниться список, она рассылала приглашения… но все эти люди вряд ли…

– А Натан? Натан Михайлович Славцев был в тот день на приеме?

– Конечно. Натан мой помощник, он часто бывает в нашем доме, его уже давно никто не считает посторонним.

– И он мог войти в вашу спальню, например?

Мэр выпрямилась, и лицо ее приняло возмущенное выражение:

– Что вы себе позволяете, Полина