— Ну и где этого Коновала черти носят? — тихо проговорил Копылов.

В осеннем молчании его слова раскатились громом.

С момента прощания с Мейлин его глодала одна мысль. Как обезопасить эту хрупкую девушку? Если дядя Вен начнет давать показания, а в этом Алексей не сомневался, то он потащит ее за собой, будет все валить на племянницу. Ведь этот самый дядя вообще является только передаточным звеном. Он взял товар и доставил его дилеру, а это Мейлин. Доказать ее вину не составит особого труда.

«Думай, Леха! — говорил он сам себе. — Ты ей обещал, что все будет в порядке. Блин, да ни один следователь, никакой суд не поверит в то, что она является жертвой. Плюс подложные документы. А если еще и ее клиенты из «Золотого лотоса» узнают и иск подадут, тут вообще туши свет. Да, как ни кинь — везде клин. Ну, дядя Вен, ну, змей!

Так, давай все сначала. Она приехала в Россию, чтобы сбежать от дяди. Ей помог директор школы в обмен на обещание преподавать русский язык по возвращении в Китай. Ага, — рассуждал Копылов. — Стало быть, она может вернуться на родину. Да, но там тетя Чоу, а она как-никак родня Вену. Сразу начнутся вопросы.

Ладно, допустим, Мейлин отговорится, что дальше? Дядю Вена посадят лет на восемь, он обязательно сообщит Чоу о случившемся, и та не замедлит связаться с местными триадами, а в Китае я ей помочь ничем не смогу. Ее однозначно убьют. Хотя во время ведения следствия Вен окажется в СИЗО. В это время девушке ничего угрожать не будет.

Теперь о Вене. Он гражданин Китая. Ребятам из наркоконтроля придется сообщить о нем в посольство. Международного скандала, конечно, не случится, но кутерьма завяжется. Скорее всего, они от него открестятся, им такое пятно не нужно, но разбирательство все равно будет.

Нет, ну должен же быть выход, — Алексей посмотрел на реку. — Стоп. А если поступить так. Во-первых, Вен не узнает, кто его сдал. Во-вторых, Мейлин должна будет сказать Чоу об аресте Вена. В-третьих, она сошлется на то, что сама еле ноги унесла.

Теперь вроде все встает на свои места. Нет, конечно, ее объявят в федеральный розыск, но пока суд да дело, пройдет куча времени. Потом, как обычно, все забудется. Она же не наркобарон, в самом деле. А дальше, лет через пять-шесть, Мейлин вернется в Россию, и ищи ее как ветра в поле.

Вроде бы все клеится. Нужно позвонить ей и озвучить эту мысль».

Алексей достал телефон и набрал номер Мейлин.

— Алло, — отозвался в трубке звонкий девичий голос.

— Мейлин, это я. Слушай, мне пришла мысль о том, как тебе нужно поступить, чтобы не попасть под каток нашего закона…

— Копылов! — прервал его оклик сзади.

Алексей повернулся и увидел Тюрина. Он стоял в нескольких шагах, держа руки за спиной.

— Прости, дружище, — сказал следователь. — Такова се ля ви. Я тебя предупреждал.

Он выкинул вперед правую руку, в которой блеснула вороненая сталь пистолета. Сдвоенный хлопок эхом отразился от облетевших деревьев, смешался с внезапным порывом ветра и растворился в осеннем сумраке.

От резкой боли в груди лицо Алексея перекосилось, а глаза затянула черная пелена. Ноги подогнулись. Лейтенант упал на спину, раскинул руки в стороны. Пальцы разжались, телефон выскользнул и покатился под откос.

Он уносил с собой встревоженный голос Мейлин:

— Алло, Алексей, что случилось?!

— Миша, как дела? — спросил Ильин, зайдя в кабинет.

Грибин вздрогнул и нервно защелкал клавиатурой.

— Ты чего так испугался? — спросил Андрей. — Привидение, что ли, увидел?

— Нет, я думал, Леха опять зашел, — оторвавшись от монитора, ответил Грибин.

— А когда он приходил?

— Минут сорок назад.

— И что?

— Он это… — Михаил смешался и потупил глаза.

— Что «это»? — Ильин грозно нахмурился и посмотрел на Грибина.

— Он компромат на Лукьянова принес, — виновато пробубнил Михаил. — Просил без него не смотреть, а я не удержался.

— Какой компромат? — насторожился Андрей.

— Там Лукьянов с девицей…

— Миша, короче! — отрывисто сказал Ильин.

— Они там сексом занимаются.

— Чего? — недоуменно переспросил Андрей.

— Леха встречался со своей китаянкой, и она передала ему видео, на котором Лукьянов изменяет своей жене с молоденькой девушкой. Еще он сказал, что результатов из лаборатории ждать не нужно. Наркотики в ароматических палочках есть. Ему это точно известно.

— Алексей случайно не сказал, откуда он это знает?

— Нет.

— Точно? — с недоверием спросил Ильин.

— Да, точно.

— А сейчас он где?

— Не знаю. Ему кто-то позвонил и назначил встречу в половине одиннадцатого на откосе.

— А кто звонил?

— Он бормотал, что номер ему незнаком. Еще что-то типа «Тебе что за печаль, ты от дела отстранен». Еще как-то так: «Я уже все сказал. С чего я тебе верить должен?» Все это Леха говорил достаточно грубо.

— Твою мать! — выкрикнул Ильин. — Ему Тюрин звонил. Миха, срочно свяжись с Копыловым.

Грибин достал телефон и стал судорожно набирать номер Алексея. В аппарате слышались только короткие гудки.

— Занято, — сказал Михаил и развел руками.

— Дозванивайся, — бросил Ильин. — Я к себе.

Он быстро пересек холл и буквально ворвался в свой кабинет. Через мгновение Андрей уже нажимал кнопку селектора.

— Здравствуйте, Андрей Михайлович, — отозвался голос из динамика. — Я как раз собирался с вами связаться. Вы были правы, что настояли на прослушке телефона Полекяна, — быстро, без пауз проговорил Иван Митрофанович. — Пару часов назад было два интересных звонка. Один — разговор с неким Витей, как я понял, с Романовым. Там речь шла о бумагах, которые должен подписать Лукьянов. А второй — с неким Рубеном, который должен дать некую команду какому-то следователю. Потом этому Рубену нужно ждать распоряжений по завтрашней встрече. Я так понимаю, процесс завертелся на полную.

— Уже, — встревоженно ответил Ильин. — Копылов уехал на встречу с Тюриным.

— Этот тот следователь, которого мы отстранили от дела Лукьянова?

— Да. Алексей уже встречался с ним несколько дней назад. Тот предупредил его о возможных последствиях, если он не откажется от расследования. Я думаю, Тюрин заманил Копылова в ловушку. Мы сейчас пытаемся связаться с ним, но пока безуспешно.

— А вы знаете, где эта встреча произойдет?

— Где-то на откосе в половине одиннадцатого.

— Так, сейчас десять двадцать пять, — констатировал Иван Митрофанович. — Копылов вооружен?