– Да совсем немного, – Михаил налил себе еще шампанского и медленно, со вкусом, выпил. – В обычном режиме хватило бы на неделю, но с учетом завтрашней пресс-конференции, перед которой я бы рекомендовал принять двойную дозу во избежание совершенно ненужных эксцессов, останется на три дня.

– Я вот даже и не знаю, – пригорюнилась Карманова, подперев ладонью подбородок, – стоит ли тебе новую партию делать? Зачем нам весь этот гемор? Майоров все свои счета и имущество на жену переписал, эта самая жена через неделю, максимум – через десять дней, утратит адекватность, и я получу опекунство не только над ней, но и над ее, вернее – майоровским, наследством! Нет, ты представляешь, Мишенька?! Тот, кто поломал нашу жизнь, нам все теперь компенсировал! А сам будет до конца жизни гнить в колонии «Черный дельфин», вряд ли даже сам Падма отмажет его от пожизненного! Счастье-то какое! Одно только плохо – Анька с ее выкидышем слишком легко отделалась! Но ничего, мы на Лешеньке отыграемся, будем ему на зону письма слать и посылки…

– Жанночка! – Изабелла упала на колени и поползла к сестре, умоляюще сложив руки. – Родненькая! Прости меня! Я… Я сама не знаю, почему так сказала! Это от волнения, от напряжения все! Мне бы все это время двойную дозу лекарства надо было принимать, наверное, а не только завтра! Жанночка, Мишенька, ну не злитесь! Я буду послушной! Степанида, хоть ты им скажи что-нибудь! Почему ты молчишь! Расскажи им, какая я способная ученица, сколько пользы могу принести, расскажи!

– А? Че? – подхватилась сидевшая с краешку старая карга, все это время задумчиво смотревшая в окно. К еде и питью она, похоже, так и не прикоснулась. – Че надо? Ты че хотела-то?

– Действительно, Степанида, – мгновенно насторожилась Жанна, – ты ведешь себя как-то странно сегодня. Еще ни одного тоста не поддержала, и вообще, словно не с нами.

– Ох, не знаю, – тяжело вздохнула ведьма, – чижало как-то в грудях, давить и давить. Хто-то сильный рядом объявился, очинно сильный. Уж не старого ли черта Тихона из лесу принесло? Эй, девка, а ты че на коленях ползаешь? – она нахмурилась и недобро глянула из-под кустистых бровей на Жанну. – Это ты над сестрой глумисси?

– Я не глумлюсь, – дернула щекой та, отведя глаза, – я объясняю Антонине перспективы ее самостоятельности, к которой она так рвется.

– Я не рвусь, не рвусь, – всхлипнула Изабелла, вытерев тыльной стороной ладони заплаканные глаза. – Я просто устала очень, мне тяжело! Я больше так не буду!

– Слыхала? – прошипела Степанида. – Не знаю, че она тут наговорила, но девка и на самом деле с ног валится от усталости. Или ты думаешь, ворожить так легко? А ну, вставай с коленей, хватит ползать!

– Так ты меня простила, Жанночка?

Девушка не спешила выполнять приказ ведьмы, хотя ее безоговорочная поддержка не осталась незамеченной. Ничего, сестричка, мы с тобой еще посчитаемся! И ты, и твой муженек мне за все ответите! Получилось из Майорова марионетку сделать, получится и с вами, Степанида поможет. Вы еще у меня с руки есть станете, а Мишаня свое дурацкое лекарство делать будет по первому требованию! Но это потом, а сейчас главное – успокоить этих сволочей.

– Я не встану, пока ты не простишь!

– Ладно, проехали, – победно усмехнулась Карманова, помогая Изабелле подняться. – Но больше чтобы мы от тебя таких слов не слышали, поняла? Будешь выполнять все, что я скажу!

– Поняла, Жанночка, поняла! – обрадованно закивала девушка, садясь на свое место. – Давай за тебя выпьем, за твое здоровье! – «Чтоб ты сдохла, сучка!»

– Ну давай. Миша, налей нам. Степанида, надеюсь, вы хоть теперь к нам присоединитесь? А то ведь не прикоснулись ни к чему! Даже обидно, право! Мы с Антониной старались, готовили, а вы не едите ничего. Брезгуете, что ли?

– Я ить тебе сказала – хто-то нам помешать хочет, – старуха залпом выдула полный бокал шампанского и поморщилась, – и как вы эту гадость пьете? Кислая и пузыри в носу щекотят. То ли дело моя настоечка на чертовом корне! Забористая!

– Погоди, Степанида, – забеспокоился и Михаил. – Что значит – кто-то помешать хочет? Кто нам вообще помешать может, все уже почти закончилось, скоро суд, доказательства против Майорова убойные – какие проблемы?

– А не знаю, – пожала плечами ведьма, цапнув бутерброд с черной икрой. – Я только чую – хто-то по мою душу идет. Только хрен ему, болвану старому, а не мою душу, она, душа-то, давно продана. Ниче, поборимси еще, пободаимси.

– Да с кем ты бодаться собралась? – психанул Карманов. – Что ты все загадками говоришь?

– С кем, с кем, – проворчала Степанида, дожевывая бутерброд. – С им, с Тихоном, будь он неладен. Сто лет его поблизости не было, и нате вам – приперся!

– Кто такой Тихон?

– Это старый знахарь, – пояснила Изабелла, расстроенно покусывая губу. – Степанида мне о нем рассказывала. Они когда-то уже пересекались, и Тихон вынудил ее уехать из того места, где бабка раньше жила. Бабуль, – повернулась она к жадно чавкавшей ведьме, – так ты же говорила, что против нас двоих Тихон не противник!

– Говорила, – кивнула та. – Только ить ты чичас слабая очень, тебе самой помощь на завтра нужна.

– Вот мы вместе и поможем, – Жанна прихлопнула ладонью по столу. – Мы с Михаилом дадим Тоне двойную дозу ее лекарства, а ты, Степанида, пойдешь вместе с нами на эту пресс-конференцию и проконтролируешь, чтобы никто типа твоего Тихона не вмешался.

– Моего! – буркнула старуха. – Да в гробу я видала такого моего!

– Вот и договорились!

– Выглядишь просто убойно! – Жанна закончила укладку и с удовлетворением осмотрела дело рук своих. – Думаю, вопрос с Голливудом решится, как только этот агентишка тебя увидит. В Америке таких красавиц больше не делают, штучный товар!

– Что-то мне не по себе, – глухо проговорила Изабелла, безразлично разглядывая свое отражение в зеркале. – Точно как вчера Степанида говорила – давит в груди, дышать мешает.

– Это от волнения. Ничего, сестренка, осталось совсем немного.

– Последний бой – он трудный самый, – Изабелла поправила вьющийся локон и поднялась из-за туалетного столика.

Она действительно была чертовски хороша сейчас – и без того большие глаза от волнения (или благодаря умело наложенному макияжу) казались просто огромными, расширившиеся зрачки сделали их бездонными, роскошные волосы продуманно подчеркивали тонкие черты одухотворенного лица, изящные маленькие ручки нервно теребили какую-то непонятную штучку.

– Ну-ка, что это у тебя? – Жанна потянулась к предмету теребления, но кузина резко отдернула руку:

– Не трогай! Это мое! Мне надо!

– Да я не претендую! – нахмурилась Карманова, рассмотрев, что зажато в руке сестры. – Я, знаешь ли, всякими там амулетами не увлекаюсь, подобная ерунда мне не интересна.

– Это не ерунда! – глаза Изабеллы полыхнули черным огнем. – Это древний амулет, дающий силу! Мне Степанида дала, чтобы от возможного воздействия уберег!