хорошо знали местность; наши подразделения провели около 32 суток в сельве, и за это время не было ни единого столкновения с армией. Но однажды один армейский офицер нарушил их собственный принцип не использовать ни дорог, ни постоянных троп, ни каких-либо других путей, которые могли бы выдать присутствие контрповстанческих подразделений; в итоге они обнаружили себя, и имела место небольшая стычка, но, правда, и не более…».

После 32 двух дней, проведённых партизанами в лесу, их запасы были исчерпаны, отряды вновь соединились и снова вернулись в лагерь для проведения анализа того, что имело место. Хакобо Аренас так поясняет суть этого невольного эксперимента: «Осмысливая то, что имело место некоторое время назад, в итоге мы увидели следующее: у нас была прежняя тактика действий, а у армии она стала иной, и потому при таких обстоятельствах совершенно неудивительно, что у нас не было с ней никаких столкновений. Реальность была такова, что наши подразделения применяли старую тактику, в то время как армия изменила свою…».

И вот тогда был разработан план «Три “Лебедяˮ». Что значит «Три “Лебедяˮ»? «Этим названием мы хотели сказать, что 3 наших отряда отдельно друг от друга, – поясняет Хакобо Аренас, – направляются опять в тот же район и осуществляют там поиск вражеских подразделений, для того чтобы, найдя их, скрытно расположиться рядом, немедленно связаться с остальными силами, соединиться в один кулак, наметить общий план действий, а потом провести окружение врага, нападение на него и захват в плен. И вот спустя 20 дней один из наших отрядов достиг места расположения армейского контрповстанческого подразделения. Расположившись рядом своим лагерем, партизаны немедленно связались с двумя остальными отрядами, ночью произошло объединение сил, да, практически с наступлением ночи, затем обговорили детали операции и ночью же двинулись через сельву, что является делом в высшей степени сложным, и шли до тех пор, пока не вышли и не заняли исходные боевые рубежи, буквально под носом у врага, а с рассветом начался бой. Надо сказать, что это армейское подразделение дралось героически, солдаты держались долго, бой шёл примерно 4 часа…

Главная ценность этой операции заключалась не только в том, что нам в итоге удалось захватить казарму, – потом мы её взорвали, – а в том, что эта операция дала нам ценный опыт для последующего планирования», – говорит Хакобо. Одно дело, когда партизаны устраивают засады, когда продолжают применять тактику малых ударов, которые затем, по инерции, заканчиваются всё теми же засадами, и совершенно другое дело, когда партизаны действуют прямо, т. е. так, как это делает армия. Партизаны сами ищут врага, обнаруживают его, окружают, атакуют и заставляют капитулировать. Это партизаны, которые не боятся экспериментировать с другими формами контакта с противником. Это совершенно иное, и почти сразу после такого изменения в тактике партизаны переходят от планирования сугубо оборонительных операций к планированию чисто наступательных действий. Это и было самым главным, что дала нам операция “Три «Лебедя»ˮ. Но для того, чтобы этот вопрос обрёл окончательную ясность, замечу, что в жизни случаются всякие удивительные совпадения, и война полна такими неожиданностями – одна из рот колумбийской армии имела позывной “Орёлˮ и придерживалась нашей прежней партизанской тактики… Вот в итоге и получилось так, что три “Лебедяˮ победили “Орлаˮ. Позже нам удалось заполучать армейские оперативные приказы, где фигурировали подразделения под названием “Орёл 1ˮ или “Орёл 3ˮ, и мы поняли это так, что это примерно такие же отряды, с которым нам пришлось иметь дело в ходе нашей операции “Три «Лебедя»ˮ, а потому и наше планирование в этих случаях было аналогичным. Потом это вошло во все учебники по военному делу, это стало азами проведения любых операций в любом регионе, тремя подразделениями или больше, это стало общей концепцией, и их, и нашей…, так всегда бывает в ходе непрерывного процесса анализа стратегии друг друга».

Член секретариата РВСК Тимоченко так вспоминает ход и окончание операции «Три “Лебедяˮ»: армия действовала в этом регионе в составе одной роты с целью сбора разведывательной информации, её обновления и уточнения. Затем предполагалось провести масштабную армейскую операцию с целью уничтожения секретариата РВСК. «В то время мы, будучи в составе нескольких делегаций от разных фронтов, находились в этом районе, и там же находилось то, что в то время именовалось мобильной школой, возглавлял которую сам Мануэль Маруланда. Учитывая то, что этот район постоянно патрулировался армией, нашим командованием было спланировано то, что получило название “План Чикитоˮ, который предполагал организацию серии засад, дабы нанести ряд ударов по врагу с целью прежде всего завладеть его оружием. Реализация этого плана длилась целый месяц и закончилась полным провалом. Когда секретариат проанализировал причины нашей неудачи, обнаружилось, что главное заключалось в том, что армия изменила свою тактику, чего мы своевременно не учли или, лучше сказать, чего своевременно не заметило наше командование при планировании “Плана Чикитоˮ. Конечно, все детали этого плана я узнал гораздо позже, поскольку когда ты рядовой партизан, ты не можешь знать все подробности. Но те уроки, которые были извлечены из провала “Плана Чикитоˮ, были учтены при реализации того, что получило название плана “Три «Лебедя»ˮ. То есть три отдельных отряда направляются в тот же самый район, где действует армия, для того чтобы попытаться обнаружить место её дислокации, – а оно точно неизвестно, – и тот отряд, который обнаружит военных первым, должен был связаться с другими подразделениями, для того чтобы немедленно объединиться, окружить врага, затем напасть на него и взять в плен, в итоге ликвидировав это армейское подразделение как боевую единицу. В этом и состояла суть плана “Три «Лебедя»ˮ. В то время я находился при мобильной школе и был санинструктором. И так получилось, что я прибыл в один из отрядов, участвовавших в операции, именно в тот день, когда было получено сообщение об обнаружении точного места дислокации вражеского патруля. Я прибыл примерно около 3 часов дня, когда уже подходили остальные два отряда, которые шли из своих районов поиска; нас собрали всех вместе, и мы находились в полной боевой готовности, готовые атаковать в любой момент. Командиры провели совещание, а мы за это время приготовили еду. Мы гадали, что и как может произойти, но в какой момент мы выступим, было неизвестно. Где-то до 10 часов вечера длилось напряжённое ожидание, а потом последовал приказ всем ложиться спать, но примерно в 2 часа ночи нас подняли. Мы находились в самой глубине сельвы, диком, глухом краю. Мы построились, и командиры начали объяснять, куда мы пойдём и что будем делать. Затем нас разделили на