они росли вместе, и этот солдат не знал, что его друг ушёл к партизанам, он думал, что тот уехал в Мексику. И потому во время этой встречи, после мгновения вполне понятного удивления, последовали крепкие объятия, конечно, радость была огромная.

После того как было собрано оружие – а патруль насчитывал 20 человек, и, стало быть, мы собрали 20 винтовок G-3, ещё примерно десяток гранат, много походных вещмешков, личного обмундирования, еды, консервов, – мы отправились вместе с пленными и разместили их в здании школы, которая находилась недалеко от места сражения. Перед этим мы оказали помощь раненым, им была оказана первая помощь, а затем мы отправились вместе с ними дальше. Одного легкораненого солдата мы оставили с раненными тяжело и дали ему небольшой запас лекарств, чтобы он смог помогать своим в первое время. Мы разбили лагерь недалеко от того места. Затем собрали всех пленных и провели с ними беседу, которая заняла, как мне помнится, часа два. Мы разъяснили солдатам мотивы нашей борьбы, почему мы стали партизанами. Чтобы рассеять их тревоги и сомнения, мы специально оставили время для вопросов и ответов. Конечно, вопросы они задавали осторожные, наверное, из чувства страха, который ими владел, но капрал, например, спросил о том, а правда ли, что “Снайперˮ бывал на Кубе. Те, кто не так боялись, были поразговорчивей. Они рассказали нам об усиленных тренировках, которые проводились с ними для подготовки их к борьбе с партизанами. Но они сами убедились в том, что на деле всё оказалось иначе и не так, как рассказывали на тренировках. И самое главное, они рассказали нам о той лжи, которую им внушали в казармах и на инструктажах относительно того, кто такие партизаны.

Мы находились на берегу реки Гуаяберо. Пленные всё продолжали пребывать в страхе, большинство из них думало, что мы их тут и расстреляем, а трупы потом покидаем в реку, чтобы долго не возиться. И этот страх был настолько велик, что нам пришлось буквально силой заставлять их попарно заходить в воду, чтобы они помылись. Мы дали им другую одежду, чтобы взять их, более новую. В общем, в итоге у некоторых солдат нам удалось сломить вполне понятное недоверие к нам через диалог, через беседы, через, я думаю, сам облик наших людей, через их поведение.

На следующий день армия принялась за дело по-серьёзному: прилетели вертолёты и обстреляли и разбомбили то место, где было сражение, потом началась высадка десанта, и даже по количеству прилетевших вертолётов было видно, что это – крупная операция… Мы отпустили пленных, чтобы они по шоссе могли добраться до Ла Урибе, и они ушли, переодетые в гражданскую одежду и в наших старых сапогах. Это уже потом они стали рассказывать, что прибыли на военную базу в Ла Урибе чуть ли не в одних трусах, что, мол, мы с них сняли всё. Наверное, они стали говорить так, чтобы оправдаться, чтобы их не слишком наказали свои же начальники… После этого в Гуаяберо началась большая армейская операция…».

Военная операция снова на той же территории

Операция, проведённая РВСК, наделала много шума в СМИ, поскольку впервые в истории партизанской войны в Колумбии был окружён и взят в плен армейский патруль в полном составе. Это событие послужило началом интенсивных шестимесячных боёв не только в Гуаяберо, но и в Эль Пато. И вновь повторилась ситуация 15-летней давности, с одной стороны, как дурная пародия на традиционные обещания официальных лиц, а с другой – как трагедия для сотен крестьян, которые вновь были изгнаны со своей земли. Вновь правительство громогласно заявляло о «восстановлении национального суверенитета» над так называемыми «независимыми республиками в Гуаяберо и Эль Пато». Всё опять происходило в тех же самых местах, с участием тех же самых действующих лиц, с той же самой политической риторикой, с публикацией таких же самых военных сводок, составленных во всё том же победном духе. Создавалось такое впечатление, что между 60-ми и 80-ми гг. в стране не произошло никаких изменений. Время словно замерло, превратившись в какой-то патетический и мучительный образ, круг на воде, отразивший, как в зеркале, знакомые, но гротескные образы: в 50-е гг. появляются так называемые «независимые республики», в 60-е гг. правительство восстанавливает свой суверенитет над этими территориями, в 70-е гг. в тех же самых районах вновь появляются так называемые «независимые республики», в 80-е гг. правительство снова восстанавливает утерянный над этими территориями национальный суверенитет, и этот бег по кругу продолжается… каждый раз с всё большей драматической иронией, которая всегда присуща истории.

Журналистское расследование выявило дополнительные детали этих последних 6 месяцев, прошедших в вооружённом противостоянии, которым предшествовала эффектная операция «Движения 19 апреля», когда было похищено оружие из Кантон дель Норте и началось жёсткое применение Статута безопасности правительством президента Турбая Аялы. «Согласно полицейским источникам, в понедельник, примерно в 8 часов утра, около 150 членов РВСК устроили засаду на патруль из 20 солдат в Пуэрто Крево, на берегах реки Дуда в департаменте Мета. Вооружённые мятежники убили 3, ранили ещё 3 и похитили оставшихся 14 солдат, среди которых находился и командир патруля, капрал Исидро Игуа Тельо, который был позже отпущен на свободу, для того чтобы передать сообщение о случившемся властям. VII бригада, расквартированная в Вильявивенсио, немедленно организовала операцию по освобождению солдат. В этой операции приняли участие 3 самолёта “Араваˮ израильского производства, которые могут использовать очень короткие взлётно-посадочные полосы и которые имеют на вооружении бомбы и пулемёты… Кроме того, в эту зону были переброшены 60 подразделений из специальных сил Национальной армии, обученных борьбе с повстанцами, и 200 человек из воздушно-транспортного батальона “Генерал Сервьесˮ, который базируется в Вильявивенсио.

Партизаны, которые осуществили похищение солдат, были одеты в форму полицейских и вооружены оружием разного типа. В результате нападения они похитили 20 винтовок G-3, которые находились у атакованного ими патруля… Этот отряд РВСК, согласно всё тем же источникам, – тот же, что несколько лет назад похитил американского биолога Ричарда Стара, недавно освобождённого…».

Газета сообщала о том, что «перестрелка длилась минут 15, до тех пор, пока партизаны не сломили сопротивление военнослужащих и не взяли их в плен. … Следы людей из РВСК и пленных ведут в сторону Гуаяберо, место, которое уже давно служит убежищем их главному командиру, Мануэлю Маруланде, он же “Снайперˮ…»[37].

В передовице El Tiempoот 21 августа с тревогой отмечается: «Мы думаем, что не ошибёмся, если истолкуем коварный удар, нанесённый по группе солдат, как косвенный ответ тем,