Вы видели по телевизору, и тот “Снайперˮ, который выступал по радио, – это одно и то же лицо?» – он, демонстрируя хорошую память и изрядную способность к сравнительно-историческому анализу, ответил: «Мимика того “Снайпераˮ, который был показан по телевизору, не соответствует мимике того, настоящего “Снайпераˮ, которого я знал. Тот, настоящий, был более экспрессивен, особенно в жестах, а тот, который сейчас появляется на экранах, – более спокойный, менее взрывной. “Снайперˮ, который выступал по радио, тоже не является настоящим – не тот стиль речи, поскольку настоящий “Снайперˮ выражался более крестьянским языком, менее культурно. Настоящий “Снайперˮ не рассуждал так много о политике, да и не отличался глубокими познаниями в этой области, и когда он говорил об этом, то делал большие паузы. Таким образом, есть два “Снайпераˮ: один – на радио, другой – на телевидении, и оба являются самыми настоящими шарлатанами, которые своими выступлениями ввергли страну в смущение… Всё это – настоящий фарс.

На этот счёт у меня есть такая гипотеза: настоящий, подлинный “Снайперˮ, которого я знал лично, был человеком очень хитрым – он наверняка уже давно похоронен в какой-нибудь пещере в одной из Кордильер. Так вот он в своё время, вполне вероятно, заранее придумал эту хитрость, дабы избежать преследования со стороны Вооружённых сил. Он выбрал и обучил из числа своих близких людей 5 человек, очень похожих на него. Он научил их подрывной деятельности, а затем стал направлять в разные районы страны, и потому буквально в течение нескольких недель он удивительным образом мог появляться одновременно в разных местах и организовывать засады на представителей сил правопорядка. Так родилась легенда о вездесущности этой личности. Легенда, созданная им самим, легенда, в которую в той или иной степени поверили мы все, а правительство невольно посодействовало её распространению. После смерти настоящего “Снайпераˮ двойники или обманщики продолжили практику создания новых двойников или обманщиков для руководства командованием группы подрывных элементов и для того, чтобы сбить с толку врага относительно смерти своего настоящего лидера. И конечно же, те двое “Снайперовˮ, которые появились на радио и на телевидении, а также тот, который фигурирует на фотографиях в газетах, являются ни больше ни меньше, чем тремя обманщиками, которые продолжают традицию, заложенную настоящим, реальным “Снайперомˮ, – который, как я уже сказал, умер минимум лет 20 назад, – продолжать создавать двойников, чтобы продолжать мучить страну своими злодеяниями. Это и позволяет объяснить, почему всё это время “Снайперыˮ погибают, но никак не могут погибнуть окончательно…»).

Жизнь. «Три “Лебедяˮ» окружают и атакуют «Орла»

Когда у воинов нет другого выхода, они стоят до последнего. Когда у них нет возможности отступить, они сопротивляются стойко. Когда у них нет иного пути, они сражаются неистово.

– Сунь-цзы. «Трактат о военном искусстве»

В 80-е гг. РВСК в своём поступательном развитии столкнулись с новыми методами действий врага. За почти 20 лет существования повстанческой вооружённой организации её способы ведения войны всегда ограничивались ожиданием врага, использованием локальных и вполне предсказуемых засад. И эта отработанная схема, помноженная на инерцию повседневной партизанской жизни, была со временем изучена и проанализирована армией, и потому вполне естественно, что она сумела найти свой ответ в рамках собственной доктрины проведения операций. Отныне ситуация выглядела так: в той же самой местности, где продолжали действовать партизаны, начинало действовать армейское подразделение, но эти два отряда старались не вступать друг с другом в прямое столкновение, не искать прямых огневых контактов, они старались ни в коем случае не попадаться на глаза друг другу. Это была какая-то фантасмагорическая игра интуиций, кошки-мышки, где стороны постоянно менялись местами и потому эффект внезапности нападения терялся полностью. Обе воюющие стороны, по сути дела, стали придерживаться одинаковой тактики.

«Это было что-то новенькое, которое к тому же неоднократно повторялось, и с некоторых пор мы с большим беспокойством стали отмечать это. Почему это произошло? И что делать нам в этой ситуации?» – встревоженно задавал себе в то время вопрос Хакобо Аренас. Для партизан этот феномен стал свидетельством их зацикливания на одном и том же способе действия, его догматизации. «Наступил момент – после почти 20 лет контрповстанческой борьбы, – когда армия благодаря накопленному за эти годы опыту осознала, какие именно коррективы необходимо внести в свою тактику. Это нашло своё отражение прежде всего в приказах, которые отныне гласили: если некое армейское подразделение направляется в некий регион, то это подразделение никоим образом не должно передвигаться по дорогам, шоссе, широким тропам, одним словам, путям, которые были хорошо известны местным жителям. При этом указанное подразделение всегда должно передвигаться таким образом, что если оно, к примеру, идёт на север, то нужно было создать у местных жителей такое впечатление, что оно движется на юг, если оно идёт на запад, то необходимо было сделать так, чтобы все думали, что оно направляется на восток, а если оно действительно шло на восток, то надо было создать впечатление о том, что оно движется на запад…».

Таким образом, партизаны перестали вступать в столкновение с врагом и при этом тратили немало сил впустую. Они продолжали устраивать засады на тропах и дорогах, но туда никто не попадался. Бесплодное ожидание деморализует бойцов, приводит к напрасной трате сил и средств, показывает неэффективность разведки. Хакобо Аренас рассказывает об одном случае, который совершенно неожиданным образом привёл к серьёзным изменениям в тактике партизан РВСК. Планировалась одна военная операция, которая предполагала перемещение нескольких отрядов партизан в пределах одного из регионов юга Колумбии:

«Генеральный Штаб РВСК сосредоточил определённые силы в сельве Гуаяберо; эти подразделения должны были реализовать план, который именовался у нас “Большим планом“, но они не смогли завершить его до конца, поскольку информация об этой операции просочилась к военным.

Зона проведения данной операции стала непригодной для её реализации. И вот, проводя новую разведку местности, наши партизаны случайно столкнулись с разведкой армейской, которая, как выяснилась позже, проводилась несколькими отдельными подразделениями. Это был новый феномен. Армия стала проводить разведывательный поиск главным образом не с воздуха, как раньше, а с земли, нащупывая границы расположения и действия наших отрядов, занимая соседние регионы, устраивая там свои лагеря и учась выживанию в сельве. Получалось так, что нам надо было идти армии навстречу, а она в это время маневрировала где-то в районе слияния рек Гуаяберо и Лейва, в районе муниципалитета Ла Урибе в департаменте Мета. Армией были организованы отдельные самостоятельные отряды.

Наши товарищи-командиры, которые стояли во главе тех сил, которые действовали в то время там,