Тетке не стала уже высказывать эти мысли, жаль ее даже стало — что взять с такой убогой женщины. Но в душе очень рада, что Людвиг не дал этой женщине ни копейки.

Агафья приняла меня без вопросов, оказалась неплохой женщиной… вот только с теткой ладить не могла. Оказалось, что Наташа у нее уже два месяца живет, и жалобам Агафьи не было конца. Я устала их мирить и разнимать, через неделю мне это смертельно надоело. Тем более подвернулся другой вариант. Я нашла работу на местной ферме, бухгалтером. Дело в том, что работая у Людвига, я учила не только языки, но и по собственной инициативе освоила бухучет. Такие специалисты в нашем поселке были редкостью. Меня сразу взяли. После испытательного срока в неделю, дали жилье — симпатичный маленький домик с тремя спальнями. Тетка, разумеется, навострила лыжи со мной. И я не смогла ей отказать — все ж таки единственная родственница.

За свою удачу с работой не уставала мысленно благодарить любимого! Ведь иначе пришлось бы дояркой идти, а в моем положении это было бы тяжко. Да, спустя месяц после того, как я жила на ферме, случайно узнала, что жду ребёнка. Произошла задержка, я сделала тест, все банально и обычно.

От тетки я это скрыть не смогла — вездесущая баба нашла в корзине с мусором тест на беременность, и теперь изводила меня своими причитаниями.

— Напиши ему, позвони, дуреха! Узнает, что ребенка ждешь, прилетит, даже если остыл к тебе. Денег даст, вытянем сколько сможем.

Я резко и грубо пресекала подобные разговоры.

Возможно, многие женщины не поймут меня, и не согласятся с такой позицией. Ведь как ни крути — Людвиг отец ребенка… Но я не хотела от этого мужчины ничего. Ничего, кроме любви, которую, по всей видимости, он уже не мог мне дать. Потому что не искал встречи. Ни весточки от него не было, а ведь я сохранила телефон, сим-карту… В поселке уже новый приобрела, совсем простой. Звонить то по сути мне было некому, но работодатель хотел, чтобы на связи была. А тот, подаренный Людвигом, бережно хранила, заряжала, пополняла счет…

Я пробовала, на самом деле, несколько раз звонить на номер Людвига, позабыв о собственной гордости. Но номер не отвечал… И по электронной почте, рабочей, личную я так и не успела узнать, тоже пробовала написать — но ответа не приходило… Что оставалось думать? Один вывод — Лед вычеркнул меня из своей жизни. Из-за Катерины, или нет, уже другой вопрос. Но если бы он хотел, наверное, позвонил бы мне… или хотя бы ответил на звонок.

Сейчас, спустя пять месяцев, понимаю, какой дурой была, убежав тогда. Сколько раз корила себя за это, прокручивая сцену с Катериной, снова и снова. Ничего толком не выяснила, в свои комплексы ударилась… Теперь я была почти уверена, что, Катя обманула меня, разыграла сцену, чтобы разлучить меня с Людвигом.

Мало мне собственных мыслей и самобичевания, так ещё и тетка неустанно подливает масла в огонь, постоянно укоряя.

— Ну ты и дура, упустила такой шанс, мужика просрала на ровном месте.

Понимаю, что не следовало рассказывать тётке о той сцене, с Катькой, но больше поделиться мне было не с кем. Не хотела, но потихоньку тетка все из меня вытянула. Ну и пусть, больше ее ворчание и грубости не имели никакого влияния. Я с легкостью ставила эту женщину на место. Могла пригрозить тем, что выгоню обратно к Агафье. Тетка сразу становилась шелковой. Мне даже нравилось заниматься ее «воспитанием». Кто знает, может другим человеком станет… Хотя вряд ли.

Про Москву тетя Наташа тоже уже и не вспоминала. Про любовника, которым была так одержима, что меня выжить готова была, тоже говорить не желала. Разве что бранные слова… Ясно было одно — досталось ей по полной. Вообще мне нравилось, что я научилась с ней разговаривать жёстко и затыкать, если та снова рулить пробовала. Да и то, что не одна живу в доме, мне нравилось. Я полюбила свой новый чистый домик, всячески его украшала, делала максимально уютным, все по своему вкусу. Второй этаж требовал ремонта — минимального — побелить, обои поклеить. Мы собирались заняться этим в ближайшее время. Потом тетка туда бы переехала, а нам с малышом удобнее на первом быть. Так безопаснее для маленького непоседы. Да, похоже с каждым днем во мне проявлялся материнский инстинкт. Малыш еще не родился даже, а я за его безопасность, когда ползать начнет, переживала…

Тетка обещала помогать мне с ребенком и во время конфликтов все время давила на это. Я понимала, что помощь понадобится. Но привычно делила ее обещания на несколько.

Радовало, что с работой все складывалось отлично. Ферма разрасталась стремительно, хозяин, Данила Григорьевич, вдовец с тремя сыновьями, оказывал мне всяческие знаки внимания. Ему было сорок пять, выглядел прекрасно. Фигура подтянутая, лицо очень симпатичное. Он постоянно делал мне комплименты, часто приглашал в ресторан и всячески давал понять, что не против познакомиться поближе… Я категорически всегда отказывалась. Но Данила был упорным, и видимо ему нравились трудности. Женщин на ферме было немало, все мечтали о внимании со стороны босса. А вот он — никак не желал переключать свой взгляд с меня. Поначалу я переживала. Но Данила убедил меня, что неважно, каков будет мой ответ — на работу это никак не повлияет. Все равно в процессе работы мы узнавали больше друг друга, и я не могла не признать, что человек босс неплохой. Постепенно стала откликаться хотя бы на минимальное общение.

Но все равно все мои мысли были о Людвиге…

Сколько бы ни говорила себе забыть… Что нельзя похоронить себя затворницей, раз такое произошло со мной. Мало ли в жизни бывает неудачных отношений… Любовь не может всегда быть взаимной.

Все равно каждый ночь во сне я видела Людвига. И наяву постоянно о нем думала, и о нашем малыше. Так больно было понимать, что Лед никогда о нем не узнает, не увидит, не возьмёт на руки. Наверное, поэтому я стала откладывать деньги. Мечтая накопить на билет на самолёт. Чтобы слетать в Голландию, когда малыш немного подрастёт, пусть даже у Людвига там будет к тому времени своя семья. Но какой отец откажется познакомиться с сыном?

Баланс сведен, и вот, взяв неделю отпуска, решаю потратить его на ремонт: кое-где зашпаклевать стены, под поклейку обоев. Пора заняться обустройством детской. Как раз пришли заказанные по каталогу, месяц ждала, когда в нашу глухомань доберутся. Очаровательные голубые единороги так и манили меня. Желание увидеть стены уже готовыми, было нестерпимым.

Через час интенсивного труда я вся перепачкана белой шпаклевкой, которую приходится разводить водой. Приходит мысль, что беременной не слишком полезно заниматься подобным. А ведь предлагал мне Данила Григорьевич прислать мастеров! Так нет ведь, смутилась, застеснялась и отказалась. Сейчас жалею… Но что поделать, раз уже начала…

Тетка в своем репертуаре — обещала помочь и исчезла, не предупредив куда пошла. Поднимаюсь на второй этаж на минутку, и, услышав шум на первом, кричу:

— Так, никаких больше отговорок, мне нужна помощь! Ты ведь говорила, что спец по ремонтам! Неделю себе цену набивала… И что теперь?

Но тетка молчит, и я, нахмурившись, тороплюсь вниз. Мало ли что, сразу о плохом думаешь… Вдруг ей нездоровится? Женщина она крепкая, но возраст все же берет свое, тем более, последнее время часто на давление жалуется.