Так. Если он – Шон – ничего пока не сделал Джейми, вряд ли он что-то сделает прямо сейчас. Он никогда ее не бил, ничего такого, и сейчас не начнет. Тем более они в гостинице, он не рискнет, это же Англия. Нужно их дождаться, а пока – собрать шмотки, типа для турне, и свалить. Вот. Да. Именно. Без проблем. Круто.

Я расскажу Джейми про Моджо, как только смогу. Господи, ну и задача – мягко не получится. Может, правда, они с Шоном расстанутся, тогда ей будет полегче – если тут может быть легко. Скоро приедет Гейб и нас защитит. Поживем у Бен и Лонни или у миссис Смит, пока не снимем дом. В Брэдфорде это несложно, если ты не слишком придирчив и у тебя счет в банке. Можно найти что угодно, а потом подыскать нормальное жилье. Решено.

Как же, разбежалась. Телефон Габриеля молчал – позже я узнала, что накануне он уронил трубу на пол и разбил, а пока он купил новый…

У Бен и Лонни работал автоответчик, и я оставила довольно истеричное послание, не зная, что они уехали на неделю к матери Лонни…

Миссис Смит слегла с гриппом. Ей и так было плохо, я решила ничего не рассказывать, чтобы ее не беспокоить. Позвонить моим старичкам мне и в голову не пришло. Это моя жизнь и мои проблемы, родителей они не касаются. Я считала себя достаточно взрослой, чтобы ограждать их от своих неприятностей. Пиздец какая взрослая. Будто они дети, а я их мамочка. Они ограждали меня от истории про Джуди и ее семью – теперь моя очередь. Я чувствовала себя мудрой и опытной – я сама справлюсь. Нечего марать семью, Шон к ней не имеет отношения. Ни за что, нет и точка.

Около часа я сидела на кухне, ждала звонка Бен и не переставая названивала Гейбу на трубу. И, естественно, ничего – но откуда мне было знать? Я хотела послать Джейми сообщение на пейджер, но какое? «Приезжай домой – Шон чудовище?» У Шона теперь тоже имелся мобильник, купленный боссом, но я не знала номер. И опять же – что сказать? «Позови Джейми, а потом сию секунду вези ее домой, ты, ебаный извращенец?» Гениально!

Я выпила галлона два чая и дрожала как осиновый лист. Мысли роились в голове; я не могла взять себя в руки. Красивое лицо Моджо, навеки изуродованное, призраком стояло перед глазами. Мне было больно думать о том, что с ним случилось – в этом доме, буквально у меня над головой.

И тут я подумала: конечно, когда я расскажу Джейми про Моджо, она ужаснется. Но она не увидит это сама, а история из вторых рук не произведет убойного эффекта. Что, если этот козел ее разубедит? Что, если, не дай бог, он перевернет все с ног на голову, и Джейми это проглотит? Он ведь может. Вся его жизнь – одна сплошная ложь; господи, он может сказать что угодно. А доказать версию Моджо нечем – ни улик, ни Моджо.

Остается один путь. Я докажу раз и навсегда, какой закоренелый ублюдок этот Шон. Я переверну всю его жизнь, выстрою батарею доказательств, раздену его догола. Что больше всего не понравится Шону? Точно – если всю ложь вместе с жалкой правдой его ничтожного мерзкого говняного существования запихать ему в глотку, чтобы он тут же сдох. Я найду факты, они сметут их отношения раз и навсегда. Ни единого выхода, ни единой зацепки, ни единого пути отступления.

Я чувствовала себя рыцарем, что отправляется в крестовый поход со знаменем правоты, крепко зажатым в стальной рукавице. Жанной д'Арк. Если сомневаешься, иди напрямик, как говорит Гейб. Но как? С чего начать?

Верно – с начала. Я взяла телефонный справочник и стала искать Тейлор – Л. Я найду его драгоценную Лизу и узнаю всю правду о его «отъездах». А потом о родителях и обо всех. Я выебу его жизнь, как он выебал нашу. Сойдет любая месть, даже мелкая. Мне хватает терпения на работе – хватит и здесь. Я была в бешенстве. Ничего, я ему покажу – я отомщу за Моджо, пусть даже так, но Шону это с рук не сойдет.

В книге значилось около девяти миллионов Тейлоров.

Ничего, главное – упорство. Восемь вечера, еще не поздно, можно звонить – и вообще меня это не волновало. Я нашла трех Л. Тейлор с нужным кодом города. Я принялась звонить. Первая оказалась пожилой женщиной, и я сказала, что ошиблась номером. Вторая – тупым придурком, я просто положила трубку.

Третья оказалась молодой женщиной. Мое сердце учащенно забилось. Тихо-тихо, подумала я, тихо-тихо, не спугни обезьянку. Спокойно. Будь милой.

– Ой, здравствуйте. Простите, вы Лиза Тейлор?

– Да, кто это? – Голос измотанный и усталый. На заднем плане вопили дети и телевизор. Что-то не похожа она на молодую роскошную секс-бомбу, которую живописал Шон.

– Э, простите, мисс Тейлор, вы меня не знаете. Меня зовут Лили, Лили Карлсон. Прошу вас, извините за беспокойство, мне очень неловко, но я бы хотела поговорить с вами о Шоне Пауэрсе, я…

В ушах отозвались короткие гудки. Ч-черт.

Я перезвонила и попала на автоответчик:

– Лизы, Сэмми и Джо нет дома, пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала, и мы вам перезвоним… – Затем детский смех.

– Э, мисс Тейлор, это Лили Карлсон. Я, э, только что звонила. Пожалуйста, мне, э, нужно поговорить с вами о Шоне. Видите ли, э, с ним… встречается моя подруга, и… я думаю, она в опасности и… э, в беде. Послушайте, перезвоните мне на мобильник, номер, э, 0621 45374, и я вам перезвоню. Прошу вас, мисс Тейлор, пожалуйста, это очень важно. Простите, то есть до свиданья.

Полный бред. Я в своем репертуаре – как бы идеально я ни спланировала, что именно говорить, стоит мне открыть рот – и начинается хаос. Никакой надежды. Наверное, она решила, что я полная идиотка, дура психованная, а не холодный вежливый детектив, о которых я читала. Блин. Как я лоханулась.

Я снова поставила чайник. Я пребывала в полной прострации. Все мои планы рухнули Я позвонила Гейбу – тишина. Я поставила тосты – они сгорели. Я приготовила другие и жевала их с джемом, сидя на диване перед теликом и щелкая пультом. Я избегала новостей; переключила на Четвертый канал, где шла передача о нестандартном сексе. Да, о сексе мне тоже думать не хотелось. Не помню, когда я последний раз… На телеэкране парень и девушка, обмотанные ремнями, втыкали булавки в гениталии и рассказывали, как им здорово. Я переключила на дикую природу. Всегда можно положиться на пингвинов. Пингвины – они себе гениталии не прокалывают.

Похоже, у меня начиналась истерика. Я всякий раз нервничала, когда случалось что-то плохое. Мне однажды сказали, что из-за всего психовать – это как тюрьма, если попал, уже не выбраться. Но мне было так плохо, так одиноко, весь мой мир стал темнее и отвратительнее. И страшно – несмотря на все эти игры в Таинственного Мстителя. Меня выбило из колеи то, что произошло с Моджо – ну, я же говорю, такие вещи с нами ведь не случаются. Они случаются с людьми из газет, с этими бедными жертвами Душегуба. Вот каково, наверное, родственникам убитых, подумала я. Как мне сейчас. Это не взаправду, это невероятно. Разум упрямо отказывался верить – я твердила себе, что все увиденное, все услышанное – реальность. Конечно, это еще не убийство, но того же порядка, если вы меня понимаете. Это серьезно. Дико. Шон чудовище. Ебанутый на голову монстр.