няня вывела двух принцев вперед. Конечно же, всеобщее внимание сразу же переключилось на очаровательных королевских детей. Ее сестра и Талиб держали мальчиков для фотографий, пока Рейф и Кадир приступили к устранению повреждений.

— Я постараюсь сохранить изображения, но не могу забрать каждую камеру, — Кейд направился к репортерам.

Она все испортила.

Тори повернулась, чтобы подняться по лестнице. Будь она тем человеком, на кого обычно работает, она бы приказала себе поправить платье, наклеить улыбку и танцевать с высоко поднятой головой. Лучше посмеяться над ошибкой, чем позволить публике увидеть, как ты плачешь. Возможно, она смогла бы это сделать, если бы у нее был личный опыт в этом, и никто не видел, какой неуклюжей и некрасивой она была.

Рори схватил ее за руку.

— Ты не уйдешь.

В ней вспыхнул гнев. Уйти лучше, чем пережить ужасное унижение.

— Ты не имеешь права управлять моими решениями.

Каллум внезапно оказался рядом с ней, будто готовый остановить ее, если она еще дальше поднимется по лестнице.

— Дорогая, нам нужно потанцевать. Улыбнись и поговори с журналистами. С тобой не случилось ничего такого, чего не случилось с каждой звездочкой Голливуда. У тебя произошла авария с гардеробом. Это не конец света.

— Не твоя грудь будет завтра во всех газетах, — прошипела она в ответ.

Глаза Каллума стали арктическими холодными.

— Черт возьми, нет. А теперь перестань вести себя как мальчишка, или я брошу тебя через колено и дам прессе реальный повод.

Оливер стоял у подножия лестницы, наблюдая за ними.

— Хотя это может быть забавно, я думаю, мы должны отшлепать ее наедине. У меня есть право голоса? Мы не говорили об этом. Это демократический менаж?

О чем Оливер говорит?

— Каллум не отшлепает меня.

Он наклонился, его голос был прямо у ее уха.

— Я могу и буду. Я уже должен тебе за то, что ты солгала мне о помолвке в Лондоне. Ты поблагодаришь меня, когда все закончится. Я могу быть снисходительным, но я также знаю, когда взять контроль. Ты можешь быть умной, дорогая, но я могу играть в грубую игру, и я всегда играю, чтобы победить. Я могу делать это с идиотской ухмылкой на лице, но это маска. Продолжай подталкивать меня, и столкнешься со мной настоящим.

По ее спине пробежала дрожь, имевшая лишь малейшее отношение к страху. Остальное было чистым возбуждением.

— Пойдем. Мы представимся. Потом вчетвером пойдем куда-нибудь поговорить, — скомандовал Рори. Это не было предложением.

Жесткость его тона шокировала Тори… но, возможно, не должна была. В конце концов, Рори взял на себя управление компанией, когда умер их отец. Иногда легко забыть, что Рори управлял кораблем, пока Оливер женился, а Каллум играл в футбол. Он был связующим звеном, и когда после предательства Ясмин Оливеру нужно было чем-то занять свой разум, Рори оказался достаточно силен, чтобы передать часть своей силы старшему брату.

— Нам не о чем говорить, — но она позволила Рори увести ее со ступенек. Она все еще тряслась. По крайней мере, ее лодыжка была твердой. Она ничего не растянула, кроме своего эго. — Мой зять прислал тебе чек.

И она будет отплачивать ему до скончания века.

— Который я тут же разорвал, — объяснил Рори, такой идеальный в своем смокинге. Будь у него в руке мартини, он бы напомнил ей Джеймса Бонда. Сложный, великолепный и опасный. Он взял ее руку в свою. — Эти туфли прекрасны, но ты сломаешь в них ногу. Тебе нужно снять их, прежде чем мы станцуем.

— Я не могу их снять. Я не могу ходить босиком.

— Конечно, можешь, — ответил Каллум.

— Почему ты думаешь, что это проблема, Тори? — спросил Оливер. — И пока я задаю вопросы, почему твоя сестра называет тебя Минди?

Почему Оливер вел себя так спокойно? И почему он упомянул слово менаж, как будто оно относилось к нему?

Рори помог ей пройти в большой бальный зал, где играл оркестр.

— Моя сестра зовет меня Минди, потому что это мое имя. Я подумала, что Торранс больше подходит должности пиарщика. И я не могу ходить босиком, потому что это неприлично.

— Кто сказал, что неприлично? — Рори подвел ее к одному из столиков, образующих элегантную букву «П» вокруг танцпола.

Мимо прошел официант с подносом шампанского. Каллум взял бокал и сунул ей в руку, пока Рори осторожно усаживал ее.

Она сделала большой глоток шампанского. Тори подозревала, что ей это понадобится.

— Все знают, что на официальном балу нельзя ходить босиком.

Каллум сел напротив нее и, прежде чем она успела возразить, поставил ее правую ногу себе на колени и снял туфлю, тепло его рук скользнуло по ее ноющей ноге. Она подавила стон, когда его большой палец скользнул вверх по своду ее стопы.

— Расслабься, любимая. Худшее позади. Как только мы докажем, что все нормально, за нами перестанут следить.

— Нормально? — она понизила голос, потому что бальный зал был заполнен, и, конечно же, теперь, когда королевские принцы уходили, все начали смотреть в их сторону. Рори сел рядом с ней, положив руку ей на плечо, а Оливер навис над ней, как бдительный часовой. — В этой ситуации нет ничего нормального. Я уверена, они уже сплетничают, что мы с вами троими… — Она покачала головой. — Отпусти мою ногу.

— Только так я смогу перейти к другой, — Каллум сменил ее правую ногу на левую, уделив ей такое же внимание.

— Еще один бокал? — спросил Оливер. — Может, немного еды? Когда ты в последний раз ела? Ты выглядишь немного бледной.

Боже, Каллум знал, как массировать ноги. Она пыталась сосредоточиться.

— Не твоя забота.

Его большой палец впился в свод стопы, почти расслабляя до кататонического состояния.

— Любимая, я хочу, чтобы ты подумала о том, как это хорошо. Порка не будет хорошей. И тебе не понравится, когда я зажму эти милые соски зажимами.

— Ты взял зажимы на соски? — спросил Оливер, его голос стал хриплым.

— Мы привезли два комплекта, и шейх пообещал, что может предоставить все, что нам нужно, — пояснил Рори. — Я не верю, что Оливер когда-либо ходил в клуб, но последние шесть месяцев я тренировался с Каллумом. Я начал, когда понял, какая твердая рука тебе понадобится.

У Тори закружилась голова. Она все еще не была уверена, что не проснется в любую минуту и не поймет, что все это было сюрреалистичным сном. Часть ее молилась, чтобы она сделала именно это, потому что не была уверена, что сможет отказать им, когда они вместе набросятся на нее.

— Тренировался?

Рори не мог говорить о том, о