чем, как она думала, он говорил. Но взгляд на его лицо говорил об обратном. Ее сердце ускорилось. Она не хотела и не нуждалась в БДСМ. Ее сестра играла со своими мужьями. Они мало, что обсуждали, кроме того, что Пайпер заверила ее, что это было по обоюдному согласию. Тори не поняла смысла, поэтому Пайпер снабдила ее стопкой романтических романов о БДСМ. Эти вымышленные любовники исследовали и потакали своим самым темным желаниям. Они жестко играли и щедро любили.

Тори не была уверена, что примет это от них.

— Ты понимаешь, где ты с Оливером ошиблась? — Каллум поцеловал ее ногу, затем убрал ее в сторону.

— Я открыл свой чертов рот, — со вздохом сказал Оливер.

Она кивнула.

— Да. Он открыл рот.

— Не совсем. Ни один из вас не сказал достаточно. Олли, ты сказал все не то в неподходящее время. Тори, любовь моя, ты не упомянула о маленькой драгоценности, которую ты ему подарила? — спросил Каллум.

Ее девственность. Она не хотела говорить об этом, но почему-то не думала, что Каллум оставит это без внимания. Он казался намного более серьезным и уверенным, чем обычно. Каллум часто был очаровательным болваном. За исключением тех случаев, когда он оставил ее наедине, практически раздел ее и доставил ей оргазм, о котором она мечтала.

Она должна была сказать ему, что это не его дело, но по какой-то причине она поймала себя на том, что отвечает ему.

— Нет. Я пыталась, но все развивалось слишком быстро.

— Я не слушал и не спрашивал, — признался Оливер. — И я был очень удивлен, узнав правду. — Он встал на колени рядом с ней, взяв ее руку в свою. — Тори, прости меня за то, как я с тобой обошелся. У меня нет оправдания, кроме того, что я был расстроен. Все время, пока мы были вместе, я говорил тебе, что это была всего одна ночь, но я уже думал, как удержать тебя. Я хотел сделать тебя своей любовницей. Когда я понял, что ты девственница, я подозревал, что ты откажешься.

Гнев снова вспыхнул.

— Да. Я имею ввиду нет. Я имею в виду, да, я бы сказала нет на это, — она отстранилась и начала вставать. Эта беседа закончилась. — Думаю, за этот вечер я была дурой уже достаточно.

— Оливер, подойди, — сказал Каллум, глядя на брата. — Займись ей.

Старший брат покраснел, и она удивилась, почему. Пережив ссору с Ясмин, он всегда казался совершенно неприкасаемым.

— Не знаю, хорошая ли это идея.

— Тогда это не сработает, — Каллум покачал головой.

Почему она сидит здесь, словно ждет их разрешения? Теперь она могла сбежать, прежде чем они снова причинят ей боль. Тори схватила свои туфли.

— Ты должен помочь ей, Олли. Гордость Тори подсказывает ей уйти так быстро, как только смогут нести ее больные ноги, — объяснил Рори. — Она колеблется, потому что на самом деле не хочет покидать нас. Если бы она этого хотела, она бы уже была на полпути к двери. Если вы превзойдете ее, вы поможете ей избавиться от гордыни, чтобы вы могли наконец-то поговорить.

— Никакой доминант мне не нужен. Я знаю, чего хочу, — выпалила Тори. Затем остановилась.

Возможно, она была невероятно упряма. Она жила со своей гордостью и не знала, как обойти её, не сделав себя уязвимой. Однажды они разорвали ее на части. Она не была уверена, что справится с тем, что ее снова раздавят.

Но, может, если бы она была осторожна со своим сердцем, она могла бы провести с ними ночь. Всего одну, прошептал ей этот голос в голове, навязчивый, как наркотик. Еще одна ночь, и она сможет двигаться дальше.

Если она послушает этот голос в голове, он приведет ее к гибели. Она спасала себя.

Тори подскочила, в поисках ближайшего выхода.

— Оливер? — подсказал Каллум, его тон был глубже и мрачнее, чем она когда-либо слышала.

Внезапно Оливер схватил ее за руку и повел на танцпол.

Она сопротивлялась ему.

— Отпусти меня.

— Нет, пока мы не поговорим, — настаивал Оливер. — Если ты все еще хочешь уйти отсюда одна, я отпущу тебя. Я не могу говорить за своих братьев. Я думаю, они выследят тебя и уговорят, но, если ты прямо скажешь мне, что я тебе не нужен, я уйду.

— Я не хочу тебя, — она не хотела, не совсем. Как она могла хотеть его, после того как он обошелся с ней?

Оркестр заиграл медленную песню, и она оказалась в объятиях Оливера, прижатой к его телу.

— Я сказал после того, как ты выслушаешь меня. Такое поведение тебя не идет, Торранс.

— Какое поведение? — она позволит ему стыдить ее. Не она разорвала его сердце в клочья.

— Ты ведешь себя как избалованный ребенок, — его рука на ее талии напряглась, прижимая ее к своему телу. — Мои братья, безусловно, правы в этом. Я проехал тысячи миль, чтобы извиниться и загладить свою вину. Ты хочешь сказать, что я не заслуживаю нескольких минут твоего времени? Когда-то мы были друзьями.

Ладно, может, она собиралась позволить ему пристыдить себя. Она не могла забыть, как он дрался с бандитом с ножом ради нее. И да, они были друзьями.

— Ладно. Я слушаю.

— Правда? — он продолжал двигаться, его длинные ноги изящно вели ее по танцполу. — Я начинаю думать, что Каллум умнее, чем я думал. Мы с тобой должны были поговорить, особенно до того, как между нами, что-то произошло. Но никто из нас не хотел этого делать.

— Я была захвачена адреналином.

— Ты хочешь сказать, что это был всего лишь адреналин? — спросил он. — Для меня нет. Я использовал это как предлог, но я очень хотел тебя, и я ухватился за шанс заполучить тебя, чего бы это ни стоило. Я был увлечен тобой, но страсть не самая прощающая любовница. Легко поддаться страсти. Труднее заботиться о ком-то и брать на себя ответственность. Я должен был позаботиться о тебе. И мне очень жаль.

Она смягчилась, ее тело нашло ритм, который он задал в такт музыке. Было приятно находиться в его объятиях, даже если его логика причиняла боль. Он был совершенно прав.

— Я рискнула. Я знала, что не должна была ждать, чтобы рассказать тебе о своей девственности, или пытаться так нерешительно, но я не хотела останавливаться. Я знала, если бы мы поговорили…

— Если бы мы поговорили, мы бы этого не сделали, — он замедлился, щекой прижавшись к ее виску. — И вот как мы сделали ужасную ошибку. Мы должны быть в состоянии поговорить, не так ли?