Бывает, впрочем, что люди не поддаются уговорам.

Фокас нервно сглотнул.

— У меня есть армия.

— Да, маленькая. — Оставив клинок торчать в земле, Грифан надел шлем, до этого висевший на поясе. Как только защелкнулись фиксаторы, на визоре вспыхнули прицельные метки. Всадники вокруг Фокаса отступили, смердя страхом.

До всех аристократов, даже из самого убогого захолустья планеты, уже дошли слухи о том, на что способен даже один-единственный космодесантник. Честно говоря, легионеров несколько перехваливали. Например, Торн никак не сумеет прикончить тысячу человек в одиночку — кто-нибудь наверняка сбежит, пока он будет разбираться с остальными.

— Конечно, я не стану убивать всех ваших солдат. Мне пригодится часть войска.

Положив руки на затыльник сабли, Грифан взглянул на Фокаса:

— Пора вам выбрать сторону, патриций. Решайте с умом.

Нова-Василос содрогалась под ударами молота войны.

Аристократы-отступники быстро мобилизовали силы и перешли в наступление через несколько часов после первых ударов с воздуха. Аэролеты разрушили баррикады на дорогах и мостах, что позволило отрядам патрициев без помех приблизиться к артиллерийским позициям во внешних районах.

Поскольку большая часть континентальной армии еще не прибыла в столицу или направлялась на другие участки, командиры мятежников были уверены, что встретят минимальное сопротивление. Тем не менее сами орудия имели полный штат канониров, и неприятеля ждала жаркая встреча. Во тьме заблистали радиевые лучи, пневматические бомбарды загрохотали в сокрушительном ритме. Завращались электрические пушки, с оглушительным визгом извергая сверхскоростные снаряды. Солдаты гибли сотнями, сметенные залпами артиллерии, которая веками безмолвно ждала своего часа.

Но врагов было слишком много. Их атаки захлебывались, но бойцы, отступив, приходили в себя и начинали новый штурм — словно волны, накатывающие на берег. Воздушные налеты не прекращались, и, хотя время от времени горящие бомбардировщики устремлялись к земле, в небе оставалось почти бессчетное множество судов.

Нарвон Квин посмотрел на клубы дыма, что вздымались над внешними округами — там пылали трущобные поселки, выросшие вокруг железнодорожных развязок, — и удовлетворенно вздохнул. Тут он чувствовал себя в своей тарелке. Не в тихих залах, где играет легкая музыка, а здесь, где воин может воспользоваться всеми своими навыками. При виде того, как пламя разрисовывает небо оттенками золотого и красного цветов, легионеру захотелось сохранить изображение. Затем он изучит запись и воплотит свои впечатления в картине маслом или, возможно, сонете.

Кто-то громко позвал Квина, развеяв его грезы. Космодесантник обернулся:

— Да, капрал, в чем дело?

— Мой господин, они прорвались на восточном фланге, — доложил человек с обмякшим от ужаса лицом под маской из крови и гари. Его когда-то роскошный мундир утратил блеск, раненое предплечье туго обтягивала грязная повязка. В дрожащей руке визасец сжимал допотопный револьвер, позолоченный тросик-темляк которого болтался, блестя в свете пожаров. — Что нам делать? Какие будут приказания? Нам отступать?

— Сражайся или умирай, капрал, — произнес Нарвон, включив силовой топор. — Третьего варианта нет. — Он повернулся к полю битвы, и авгуры доспеха подсветили ближайший отряд противника. — Но, что бы ты ни выбрал, следуй за мной.

Не дожидаясь ответа, легионер зашагал вперед.

Квин грузно прошел через разгорающееся пламя, ведя губернаторских солдат на неприятеля. Космодесантник не знал, кто их враг, и не интересовался этим. Любой, кто дерзнул приблизиться к Нарвону с недружественными намерениями, заслуживал смерти. Недопустимо, чтобы подобные глупцы портили генофонд планеты.

Их с Алкениксом оставили в тылу надзирать за обороной Новы-Василос. Конечно, не самая славная задача, но жизненно важная. Континентальное правительство должно устоять. Стабильность необходимо сохранить любой ценой. Так изрек Фулгрим, и Нарвону Квину этого хватило. Он удержит позиции.

Легионер наступал под перекрестным огнем на подавление. У противника были обученные отважные бойцы, но даже они представляли лишь мелкую помеху для воина Третьего. Нарвон замедлил шаг, чтобы отвлечь большинство стрелков на себя и прикрыть тем самым менее живучих союзников. Губернаторские солдаты поначалу следовали за космодесантником с нерешительностью, но быстро воспрянули духом, как только его топор рассек первых неприятелей в доспехах.

Датчики силовой брони Квина отметили и зарегистрировали попадание в глазную линзу, после чего немедленно рассчитали координаты стрелка по траектории пули. Нарвон развернулся, поднимая болт-пистолет. Как только прицельные руны на визоре позеленели, легионер выпустил два разрывных заряда, и двое противников отлетели на несколько шагов. Болты в буквальном смысле разнесли их на куски, несмотря на защитное снаряжение. Космодесантник расхохотался, и вокс-динамики разнесли его смех над орудийной позицией.

— Веселишься, Нарвон?

— Мне радостно, — признал Квин, услышав в шлеме голос Алкеникса. Он ударил наотмашь убегавшего солдата; изуродованное тело рухнуло наземь. — Где ты?

— Близко. Если бы захотел, мог бы подстрелить тебя!

Скрипнув зубами, легионер выместил раздражение на противниках. Сенсоры произвели наведение, прицельные метки вспыхнули, болт-пистолет взбрыкнул в руке.

— Что с городом? — успокоившись, спросил воин.

Неподалеку раздавались рокочущие хлопки пневматической бомбарды. Где-то слева взвизгнула радиевая пушка, и прожженный лучом воздух на мгновение озарился зловещим зеленым светом. Из дыма донеслись вопли, перемежавшиеся треском винтовочной пальбы.

— Еще держится, — воксировал Флавий. — Неприятелей втрое больше, но ты несколько выровнял положение. Фрейзер направил сюда свежие части из внутренних округов. Воздушная поддержка патрициев завязла в боях с остатками нашей.

Квин поднял голову. Сквозь клубы копоти ему удалось разглядеть округлые силуэты аэролетов, ускользающих из столицы. После бомбардировки верфей континентальная армия располагала лишь горсткой крупных судов, но их должно было хватить.

— Прогноз потерь?

— Пятнадцать-двадцать процентов.

— Вполне в пределах допустимого.

Раскрутив топор, Нарвон обрушил клинок на съежившегося бойца со знаками различия одной из отколовшихся провинций. Силовое поле разжижило броню, плоть и кости, и солдат лопнул, будто перезревший фрукт. Повсюду вокруг смертные дрались и погибали с отвагой, что сумели бы признать очень немногие из братьев Квина. Стойкость человеческой души перевешивала хрупкость тела, и твердые духом люди могли творить поистине великие дела.

Услышав знакомый крик, легионер обернулся. Тот самый капрал лежал на земле, обливаясь кровью, а вражеский боец в черном доспехе заносил над ним штык. Застрелив бунтаря, Нарвон грузно подошел к союзнику.