Ранее Фулгрим настроил сенсоры на жизненные показатели патрициев и представителей Сабазиева Братства, с которыми он общался. Если понадобится, примарх будет выслеживать их по всей планете. Очевидно, в некоторых случаях такая необходимость точно возникнет. Другие, впрочем, собрались в обители, словно вознамерившись оказать противнику любезность и облегчить задачу.

На Терре ходило старинное присловье: «Сруби голову, и тело умрет».

Фениксиец мастерски составил план. Безошибочно исполнил его. Вынудил разрозненные группировки объединиться в коалицию. Вместо многих врагов получил одного. И теперь, обезглавив единственного неприятеля, примарх разом покончит с революцией.

Идеально.

Шагая по коридорам, Фулгрим скалил зубы в тигриной ухмылке. Электронный след направлял его вниз по винтовым каменным лестницам и через залы, созданные руками верующих. В любой другой ситуации Фениксиец задержался бы, чтобы изучить мозаику на стенах и полу или же рассмотреть в подробностях изящную резьбу, обвивавшую колонны. Сейчас примарх игнорировал все красоты. Для них еще найдется время. Возможно, он даже прикажет разобрать монастырь и возвести заново где-нибудь в другом месте, как памятник его триумфу. Может, там найдется место и для новой статуи Сабазия, обломки которой сейчас лежат во внутреннем дворе.

Размышляя об этом, Фулгрим продолжал спуск. В вокс-канале потрескивали фразы его сынов, в пикт-потоках на визоре мелькали образы резни наверху. Дети Императора бились прагматично, успешно используя сочетание огня и маневра — тактику, которую воины отточили в совместных кампаниях с Лунными Волками. Переключаясь между источниками, Фениксиец увидел, как Квин наступает под шквальным огнем неприятелей, отвлекая их внимание от Алкеникса. Флавий, бегущий по парапету наверху, вдавил большим пальцем шпенек на гранате.

Ее детонация взметнула пыль, растерзала плоть и расколола камни. Останется ли Фулгриму кого убивать, когда он вернется на поверхность?

В шлеме Фениксийца зазвучал голос Абдемона, суровый и твердый: лорд-командующий приказывал Касперосу удерживать позицию. Тельмар, мурлыча себе под нос классическую песню — последний раз примарх слышал ее в Сонетных садах Финикии, — стрелял в ритме мелодии.

Фулгрим улыбнулся: неудивительно, что Абдемон рассержен. Такие творческие порывы чужды лорды-командующему, и он не настолько терпелив, чтобы спускать их другим легионерам.

Впереди в узком коридоре рявкнули карабины, заставив примарха сосредоточиться. Цель близка. Не замедляясь, он понесся на плотную группу охранников, перекрывших проход. Мятежники пригибались за линией бронещитов и палили так быстро, как позволяло оружие. Доверяя своему доспеху, Фениксиец устремился в вихрь свинца. Он с разбегу снес щиты ударом плеча. Солдаты отпрянули, неразборчиво что-то выкрикивая. Разящий Огнем взмыл над полом, и бунтари рухнули. Давя раненых сабатонами, Фулгрим выплетал в коридоре сверкающую паутинку из проблесков стали.

Один противник, избежавший удара клинком, попытался остановить примарха грубой силой: схватил его обеими руками за пояс. Фениксиец секунду смотрел на врага сверху вниз, созерцая эту картину абсолютно безумного героизма. Потом он с усмешкой поднял врага, как ребенка, и размозжил ему голову о потолочный свод. Отбросив тело, сын Императора продолжил атаку.

Когда он добрался до двери, которую защищали солдаты, коридор уже был залит кровью от пола до потолка. Стучать Фениксиец не пожелал — о его появлении возвестил Клеймящий Огнем. Пригнувшись, он вошел в оплавленный арочный проем, с легкостью уклоняясь от равномерно падающих капель разжиженного камня.

Зал оказался просторнее всех помещений, виденных примархом в крепости. Настоящий собор с мраморными столпами и широкими арками — истинное сердце монастыря, как предположил Фулгрим. Возможно, где-то здесь, под каменными плитами, погребены следы ног Сабазия? Примарх хотел уточнить у находящейся здесь толпы отступников, но передумал. Незачем портить такой момент лишними разговорами.

Система прицеливания подсветила на визоре потенциальные угрозы — одну, две, четыре, восемь… сотню. Сто человек, рассредоточенных по залу. Ждущих его.

— Ну, вот мы все и собрались, — разнесся между стен усиленный динамиками голос примарха.

— Как вы и предполагали. — Вперед выступил кто-то из сабазитов, облаченный в черное, с клинком в руке. — Как и мы знали, что вы придете.

— Значит, вы здесь ради меня? — Фениксиец поднял Разящего Огнем. — Как учтиво. Но, боюсь, время учтивости прошло. Настал час жестокого насилия. Цитируя поэтов древности, «гор костей и морей крови». Темных, как вино, океанов, по волнам которых армада трупов уплывет в царство мертвых. — Фулгрим указал мечом на адепта. — Трупы, кстати, будут ваши.

— Возможно. Но мы отправимся в путешествие не одни.

— Слова храбреца, — усмехнулся примарх. — Впрочем, других я и не ожидал.

— Мы не просто так показали вам эту обитель, Фениксиец, — продолжил человек в маске. — Открой врагу свое уязвимое место, и он обязательно ударит туда.

Вокруг забряцали клинки, резко защелкали затворы. Фулгрим одинаково легко справился бы и с десятком, и с сотней врагов, но здесь… было что-то еще. Очень низкий звук, неразличимый для обычного человека. Гудение. Примарх уже слышал его, когда впервые посетил горный монастырь. В тот раз Фениксиец решил, что под ним работает генератор, но теперь понял свою промашку.

— И вы, конечно же, пришли сюда, словно по приглашению. Не задали себе нужных вопросов. Беллерос был прав: вы — дитя в теле божества, и вы так стремитесь доказать собственное превосходство, что забываете о своем предназначении.

— Помолчите, — велел Фулгрим.

Сомкнув веки, он постарался выделить шум. Знакомый, очень характерный звук. Примарх слышал его еще раньше, не только здесь. Где-то в другом месте… кажется, на Терре. В памяти всплыл уродливый механизм, лежащий на одном из верстаков Ферруса. Манус показывал брату, как обезвредить…

Фениксиец резко открыл глаза.

Нет. Они не посмели бы! примарха охватило незнакомое чувство — не вполне страх, но что-то похожее. Клеймящий Огнем вздрогнул в его руке, и бунтари метнулись прочь от расплавленного участка пола. Под растекшейся ручейками старинной мозаикой обнаружилось устройство изношенного вида. Невзирая на незнакомые очертания, Фулгрим мгновенно опознал его. Ошибки здесь быть не могло.

Атомная бомба. Активированная.

— Он нашел заряд! Взять его!

Мятежники рванулись на примарха — волна из сотни смертных, хлынувшая навстречу гибели. Описав длинную дугу, Разящий Огнем окрасил воздух сочным багрянцем. Пока в зале грохотали выстрелы, Фениксиец пробивался через толпу, стараясь расчистить себе дорогу к ядерному фугасу. Если добраться до него, возможно, еще будет шанс остановить отсчет. Но живая стена преграждала Фулгриму путь.

Люди бросались на него отовсюду — смельчаки, надеющиеся повалить чудовище, что буйствовало среди них. Неужели они знали? Неужели понимали, на что идут? Скорее всего, так и было, и примарху казалось, что это хуже всего. Бунтари добровольно пошли на смерть, пожертвовали собой ради возможности прикончить Фениксийца. Неужели они так боялись его?