– Иван верил во все это?

– Да… – Элина мечтательно вздохнула. – Он часами мог рассказывать о подземном царстве Царицы Змей. Так приятно было слушать!

– А… как он погиб?

Девушка немного помолчала. Потом отнесла дрова в сарай. Никита решил, что она не хочет говорить о смерти Ивана. Она любила его, когда-то он спас ей жизнь, привел в лесной дом… Но Элина просто собиралась с мыслями. Пока Никита рубил, она начала вспоминать:

– Иван сразу стал собираться на озеро. «Азарий» увязался за ним, всю дорогу бубнил про клад…

– Ну, где полынья? – спросил Иван, когда они пришли.

– Там, за сугробом! Ее снегом припорошило.

Иван и пошел по льду прямо на середину озера, «следователь» за ним. Лед был очень крепкий, и дядя Ваня все удивлялся, как полынья образовалась и почему не замерзает. «Азарий» шел за ним, след в след.

– А почему тебя дураком называют? – спросил он Ивана. – Я вижу, ты мужик с головой, соображаешь! Конечно! Клады на дороге не валяются, они надежно спрятаны, и достать их непросто. Вот народ удивится, когда ты сокровища отыщешь! Сразу зауважают!

– Да чего с них возьмешь, – обернулся Иван. – Люди сонные, без фантазии. Им бы есть, пить, да на печи лежать…

Иван достал лозу из кармана тулупа, а «Азарий» беззвучно смеялся, заставляя лозу выделывать всякие странные штуки.

– Гляди, гляди, – подпрыгивал от восторга Иван, а незнакомец все смеялся.

Дошли до полыньи, и тут лоза такое стала творить, что дядя Ваня аж остановился. Лед по краям полыньи показался ему тонким, ненадежным.

– Ты рюкзак сними, мешает, – подсказал «Азарий». – Бери веревку и иди вперед! А другой конец мне дай, я подстрахую.

Иван так и сделал, – рукавицы и рюкзак положил на лед, достал веревку, обвязался, дал другой конец «Азарию» и пошел осторожно вперед. «Следователь» посмотрел пристально ему в спину, и как будто злая сила Ивана вперед толкнула. Лед под ним провалился, и он сразу с головой ушел под воду.

«Азарий» изящным жестом бросил конец веревки Ивану, когда тот вынырнул, со словами:

– Лови! Правду люди говорят! Дурак ты, Иван!

Повернулся и пошел прочь. А Иван утонул. «Азарий» стоял на берегу, дожидаясь, пока все кончится. Потом полынья затянулась льдом… Вот и все.

Никита тяжело вздохнул. Выглядел рассказ Элины вполне правдоподобно. Тем более, что рюкзак Ивана нашли, и конец веревки из-подо льда торчал…Все сходится.

– Почему же ты бабе Наде не сказала, как дело было?

– Я говорила, – возразила девушка. – Да только меня никто слушать не стал! И про «следователя» говорила! Баба Надя меня сумасшедшей считает, разве она поверит?..

– А откуда ты все подробности знаешь? – поинтересовался Никита.

– Ну… попробую объяснить…– она задумалась. – У «Азария» этого, так же, как и у всех людей, в уме запечатлелась картинка происходящего… как шли, как Иван тонул… А я такие картинки могу видеть. Смотрю на человека и чувствую все его мысли, намерения, – все, что он внутри себя переживает…

– Сейчас что-нибудь чувствуешь?

– Ага! – кивнула Элина. – Ты беспокоишься о Валерии, что она нас увидит и рассердится!

Никита рассмеялся. Действительно, такие опасения у него были.

– А Валерия как раз искала тебя по всему дому, вышла на веранду и смотрит на нас через окно! – хихикнула девушка, закрывая лицо варежкой.

Никита невольно обернулся, – в окно веранды на него уставились черные глаза Валерии, кипящие возмущением и злостью. Она резко повернулась и пошла вглубь дома.

– Ох, и попадет тебе! – хихикала Элина, собирая разбросанные по снегу поленья.

– Ничего. – Никита помог ей собрать остатки дров. – Пошли, сарай закроем.

Под старой яблоней вороны и воробьи клевали остатки хлеба и сухарей. Они испуганно взлетели, расселись по забору.

– А разве не все люди такие? – спросила Элина, когда они шли от сарая к дому.

– Какие?

– Ну… разве не все чувствуют мысли друг друга?

Никита задумался, покачал головой.

– Наверное, нет. Или очень редко! В моменты сильного напряжения…или когда очень любят, как мы с Валерией. Она беспокоится, злится, а я чувствую.

– Она тебя ревнует! – сказала Элина. – И сердится.

– Это пройдет, – спокойно ответил Никита.

– Ты не обижаешься на нее?

– Конечно, нет! Она женщина, о которой я всегда мечтал, и может вести себя как угодно! Я не хочу, чтобы она притворялась или скрывала свои эмоции… Пусть живет в полную силу. Любит, ревнует или злится свободно, сколько ей заблагорассудится. Мне хорошо только рядом с ней… Пусть лучше она болеет и кашляет, упрекает меня, ласкает, плачет, обижается…чем другая, всегда ровная, веселая и неинтересная, как скучный роман о любви. – Никита усмехнулся. – Я понятно выражаюсь?

Элина кивнула.

– Ты очень умный и красивый мужчина, – сказала она. – Мысли у тебя текут, как прозрачные реки. Ты тоже можешь понимать других людей без слов.

– Но не так хорошо, как ты!

Они вошли в дом и начали сметать снег с валенок. Приятно было входить в тепло и уют просторных комнат, в которых пахло воском, травами, и чистыми, вымытыми полами. С кухни доносился звон посуды. Скоро баба Надя позовет обедать.

– Элина! А ты можешь только чувствовать мысли людей, или передавать свои тоже?

Девушка задумалась. Видимо, такое не приходило ей в голову.

– Что значит, «передавать свои»?

– Сделать так, чтобы человек почувствовал на расстоянии, что ты от него хочешь, и сделал это?

– Как гипноз, да?

– Нет, – возразил Никита. – Это называется телепатия, – передача мыслей от одного человека к другому без слов.

– А-а… наверное, могу. Надо попробовать.

– Послушай, меня еще одно интересует: ты чувствуешь, о чем люди думают, только когда они находятся близко от тебя?

– Наверное… – с сожалением вздохнула Элина. – У меня не получается уловить мысли моей приемной мамы, или Виктора.

– Виктора?

– Это парень, с которым я встречалась…давно. В той моей другой жизни. Мы вместе пошли в поход, через пороги, на лодках и катамаранах. Тогда я и утонула. Я была мертвой…и черный человек снял с моей руки браслет. Потом Иван с Ильей нашли меня и вернули к жизни.

– Тот же браслет, что баба Надя нашла в портфеле «Азария»?

– Да.

– Странно… Зачем он взял его с собой в лесной дом?

– Он хотел всех нас между собой перессорить и разъединить. Чтобы мы из друзей превратились во врагов! Он все время об этом думал. – Она помолчала. – Никита!