— Но режиссер сказал что-нибудь смонтировать…

— Я сам разоблачу ее. Завтра. В прямом эфире. При всех.

Это будет ей уроком не врать и не крутить хвостом.

Я отсиделся в своем кабинете, пока съемочная группа сворачивалась, а участники убирали кухни. За это время давление прошло, а вот злость на Булочку уходить не торопилась.

Я прокручивал в голове виденное и пытался найти ей оправдание. С кем она еще переспала на шоу? Почему мне не докладывали?

Хотя с чего бы?..

Лезли навязчивые мысли про ее связь с Константином. Может это все уловка про гейство? А на самом деле они крутили роман, пока я не приревновал и не выгнал Костю?

Черт! Я чувствовал себя таким дураком!

Дважды дураком!

Сначала я поверил, что влюблен в парня.

Потом приревновал парня к другому парню и из ревности послал нахрен собственные правила шоу. У Кости были перспективы, но ревность меня ослепила.

А они всего лишь трахались у меня за спиной и насмехались, как ловко провели Яна Заславского!

Я бы взвыл, если бы это хоть чуть-чуть приглушило злость.

Еще и Бергера приплел.

Теперь к злости примешался дикий стыд. Он ведь всерьез думал, что я помешался на парнях! Что я гей!

Я застонал, откинул голову и прикрыл глаза. Сейчас пойду в общежитие, найду ее и…

Тут система конкретно сбоила.

Помимо злости во мне бурлила неудовлетворенное желание. Ну найду, ну вытащу из постели и что? Трахну? Жестоко затрахаю до утра? А потом выгоню за проваленный вечер?

Но проблема как всегда в том, что на вечере она удержалась в тройке лучших!

И секс со мной станет наказанием для меня, а не для нее!

Черт.

Ну почему все так сложно?

Внизу все стихло. Я взял полотенце и спустился в душ. Понемногу стал успокаиваться. Все же мстить лучше на холодную голову. Разоблачение и изгнание.

А лучше выгнать всех ее любовников, довести до финала, дразня победой в шоу, и прокатить! Проиграть в шаге до успеха обиднее вдвойне. И вот тогда разоблачить.

Пусть до конца играет роль Дана. Приз она не получит!

Удовлетворенный утвержденным планом, я намотал на бедра полотенце, вторым быстро вытер волосы, повесил на шею и пошел в кабинет. Сейчас переоденусь и поеду домой. Из уважения к тому, что она была со мной эти десять лет, стоит поговорить с ней до встречи с адвокатом. Может мы сможем договориться о разделе имущества и компенсации полюбовно.

Я еще не дошел до лестницы, ведущей в кабинет, когда сбоку, со стороны кухни, что-то брякнуло об пол. Повернулся, но никого не увидел.

По идее все разошлись, участники на третьем этаже, спят по своим койкам. Кто тут может быть?

Кирилл?

Я медленно обошел стойку раздачи и резко выдохнул.

На полу, схватившись за голову, сидела чертова Булочка и держала половник.

Уйти?

Наорать?

Трахнуть?

Все разумное снова вылетело из головы, погружая меня в хаос злости.

— Ты что тут делаешь? — резко спросил я.

Булочка вздрогнула и снова выронила половник.

Я видел, как она устала. Все еще не переоделась и скорее всего даже не приняла душ после смены. С трудом поднялась на ноги, которые, я точно знал, дико ныли и уже с трудом держали.

— П-посуду мою… Вы же… Наказание, помните?

Я расхохотался. В два шага настиг ее и вырвал из рук половник, который она подняла и теперь держала двумя руками, словно защищалась от меня.

Не поможет!

— Оставь все и иди спать.

Я откинул половник в мойку, повернулся к изумленной Булочке, непроизвольно вдохнул ее сладкий запах и… В следующее мгновение уже не анализировал свои действия.

Подхватил ее на руки и усадил на стойку, впился в губы, не собираясь проявлять ласку. Подавил легкое сопротивление и обрадовался стону сдающейся на милость победителя.

Я не собирался останавливаться. Не сейчас, когда узнал про нее всю подноготную!

И это ради нее я хотел разрушить семью?

Ради нее искал способ обойти договор?

Именно ее хотел видеть победителем своего шоу?

Сейчас я просто хотел получить то, что она с такой щедростью раздавала направо и налево. Чем дразнила так, что я чуть не поверил в собственное гейство.

Уверенно раздвинул ей ноги и вклинился между бедер. Она теснее обхватила меня ногами и обвила шею, плотнее прижимаясь к голому телу.

Полотенце сползло, и мне мешала только ее одежда, от которой я медленно стал избавлять Булочку.

Та или не ожидала подвоха, или решилась, что на финальном отрезке шоу пора заходить с козырей…

Это бесило еще сильнее!

Но ее рваное дыхание и тихие стоны срывали крышу. Я столько раз мечтал о ней! Меня не смущало даже то, что она носила штаны и уверено играла в мужской лиге. Все мои инстинкты вопили об обмане. Меня тянуло к ней магнитом, сметая все препятствия на пути.

Я дико хотел, чтобы она принадлежала мне!

А она…

Меня злило, что она принадлежала кому угодно, только не мне.

Теперь моя очередь.

Я вошел в нее сразу и резко. Она дернулась, вцепилась мне в волосы, но я хотел, чтобы ей было больно хотя бы самую малость от того, насколько больно мне.

А дальше… Только тесное обволакивающее тепло, только стоны и дрожь, только ее сладкое дыхание на моих губах.

Я забыл о злости и обиде. Мне стало плевать, что обо мне подумает друг или окружающие, плевать смеялась надо мной Булочка, когда одурачила, или нет, плевать, что я еще связан с другой женщиной, хотя сейчас брал другую…

Я сходил с ума от обладания, от бешеного желания получать ту, которую хочу… хотел…

Желание не проходило, а только скручивалось в тугой перетянутый клубок. Я никогда в сексе не был груб или жесток, но с Булочкой мне хотелось брать, подавлять, вбиваться и слушать стоны и мольбы.

Она молила, просила не останавливаться, просила еще и еще, хотя тут же сбивалась от очередного скручивающего ее оргазма и билась под моими руками, прижатая к моему телу. Передавала свою дрожь мне и я начинал дрожать вместе с ней, зная, что уже через минуту начну толкаться в нее снова, до упора, до искр из глаз.

Никогда не думал, что можно кончить три раза, не останавливаясь на перерыв.

С Аллой у меня такого не было.

Да и вообще ни с кем не было.

А Булочка…

— Как тебя зовут?