пикаперов полетел фанерой над Парижем. Пустая черепная коробка без намека на достойную мысль. Тупо киваю вместо выдачи фразы.

Мне нравится, когда Васька улыбается. Впитываю каждое ее движение, словно вижу в первый и последний раз. Воду глотаю, как не в себя, пока она с группой занимается. Так увлечен этим делом, что не сразу замечаю предка, который садится рядом, не боясь испортить свой дорогой костюм местным газоном. Напрягаюсь и не показываю вида, что его появление как-то меня затрагивает. По сути, так и есть, кроме взгляда, который отец не отрывает от Кукушкиной.

— Это не та девочка, которая тебе нужна, — говорит будничным тоном, словно между нами никогда не было натянутых отношений.

— А какая мне нужна? — усмехаюсь, продолжая игнорировать его, и смотрю на Васькины ножки. — Та, которую ты мне выберешь, чтобы успешно продвигаться по карьерной лестнице?

Назар Александрович не спешит давать ответ на вопрос, и мне не хочется его слышать. Только он не ходит, как бы не складывались обстоятельства, а сидит и упорно добивается своей цели.

— Чувства не тот показатель, которым нужно руководствоваться при выборе спутника в жизни, — увиливает от ответа грамотно, как его учили пиарщики, вызывая у меня усмешку, — сейчас ты с ума сходишь, а уже через пару лет тебя раздражает каждая мелочь в поведении. Хочешь быть самостоятельным, — он разводит руки в стороны, привлекая к себе внимание, — никто не мешает, но убивать все годы, в течении которых в тебя вкладывались, не стоит.

— Я не просил в меня вкладываться, — раздраженно цежу сквозь зубы и сжимаю бутылку с водой, рассматривая пузырьки внутри.

— Это не упрек, Никита.

— Тогда что? Очередной ультиматум?

— Нет, — снова спокойный тон, который поднимает внутри меня волну сопротивления, хотя предок, действительно, не нападает, а мне по какой-то неведомой причине хочется защититься, — мне уже поперек горла встали конфликты с тобой. Я же вижу, что ни к чему хорошему мое рвение и желание помочь тебе повзрослеть не приводит.

— Поэтому снова решил присесть мне на уши, указывая с кем общаться?

— Зря ты воспринимаешь мой приезд в штыки, — отец тяжело выдыхает и прищуривается, глядя на то, как все группы разбредаются, а вожатые остаются без работы, — посмотри на нее, — кивает на Василису, которая стояла в стороне ото всех с Вероникой, — думаешь, она захочет купаться в лучах славы вместе с тобой?

Впиваюсь взглядом в девчонку и не моргаю, пока отец вещает. Его слова влетают в голову и оседают на воспаленном мозгу, как пепел от вулкана на деревья и почву.

— Поверь, пока ты будешь стажироваться перед носом проплывут десятки подобных девиц. Не пройдет и полугода, как вы помашете друг другу ручкой.

— С чего такая уверенность? — хриплю, сглатывая противную слюну, и провожаю Василису взглядом.

На площадке остаемся мы и садовник, который скручивает шланг, из которого поливал клумбы на въезде в лагерь.

— Я знаю их семью. Слишком гордые и принципиальные. Если в мать пошла, то тебе можно только посочувствовать.

— Не нуждаюсь я в твоем сочувствии, — скриплю зубами и поднимаюсь, еще сильнее стискивая челюсти.

Беседа с отцом всегда высасывает положительные эмоции. Все, которые я успел подкопить, находясь рядом с Василисой. Он поднимается следом, отряхивая с себя невидимые пылинки, и идет за мной, не спеша.

— Можешь и дальше дуться на меня, как пятилетний мальчик, у которого отобрали конфетку, или хоть раз прислушаться. Я не желаю тебе ничего плохого.

— Охотно верю, — усмехаюсь, ощущая, как поднимается подавленная мной жалящая мысль, которую тут же и озвучиваю, — договорному сыну разве можно желать плохого?

Тормозит и впивается взглядом, а я пожимаю плечами. Мама, видимо, оставила нашу приватную ночную беседу в тайне. Приятная неожиданность.

— Прискорбно, но я с тобой договор не заключал, — стараюсь говорить спокойнее не смотря на то, как изнутри всего ломает, — слушать и любить тебя не обязан.

Разворачиваюсь и ковыляю в чертову каморку, которую мне выделили.

— Никита!

Пытается до меня докричаться, но я не оборачиваюсь. Все, что нужно было, я уже услышал. Хватит.

— Ой, Никита… — доносится до уха голос приставалы, которая пытается выловить меня у входа, но я брезгливо от нее отворачиваюсь.

— Отвали.

— Что… Я… — мямлит уже за спиной.

Дохожу до комнаты относительно быстро и выдыхаю, закрыв дверь. Я благополучно забыл о том, что через пару месяцев покину родину. Стажировка была моей мечтой. Я к этому стремился, зубря инглиш и втыкая в азы экономики на протяжении последних лет. Образование и стажировка за границей обеспечивали мне билет в безбедное существование, не без участия отца, конечно. А теперь что?

— Никита, — голос Васьки заставил обернуться, — все… все в порядке?

— Не сейчас, Васян, — раздраженно провел по волосам и проскрипел, как старая скамейка.

— Но…

— Я сказал, не сейчас! — выпалил прежде, чем подумать, а Кукушкина отшатнулась и, не сказав и слова, хлопнула дверью перед моим носом.

— Черт! Васян… — уткнулся лбом в дверное полотно. — Идиот…

Глава 51

Васька

Желание исчезнуть с периметра «Радужного» становится невыносимым, и из-за чего казалось бы? Из-за одной фразы, которой меня буквально прибило. Я проявила слабость и не прогнала Баринова после тяжелого разговора с тетушкой, а он послал меня, как Вику. Таким же тоном ответил, и это убивало. Сначала отталкивала от себя угнетающие мысли, но потом попросту приняла их и принялась за работу.

Да, оказалось, мне не все равно на то, что говорит Никита. С какого момента произошли подобные перемены? Сколько не пыталась найти внутри себя ответ, не смогла. Настроение лавировало на отметке минус целый день, хотя я старательно делала вид, что меня никак не затронуло его поведение. Сам Баринов появился ближе к вечеру и даже попытался поиграть с ребятами в футбол, но с его поврежденной ногой получалось из ряда вон плохо, поэтому он перешел на обучение. Мальчишки веселились, а я занялась девчонками.

Жалость и сочувствие Никите откинула на второй план и старалась не смотреть на него. Меня задевало, что после своего грубого высказывания он не попробовал со мной заговорить. Хотя, о чем это я?! Баринов не посчитал нужным извиниться за инцидент в клубе, а тут так тем более. В их семье, видимо, не привыкли просить прощения.

На ужине ко мне подсела Вероника. Теть Соня не спустилась и скорее всего ужинала у себя в кабинете. Ее реакция на случившееся тоже затронула мои чувства. Даже слова Вероники я воспринимала через одно, кивала и иногда выдавливала из себя улыбку. Нахождение в летнем лагере начало меня угнетать, и я