от идеи подвести ее к краю и оставить там, не доводя до оргазма. Хотя я с радостью посмотрел бы, как она умоляет меня, а затем злится и уходит – для того, чтобы воспользоваться одним из своих вибраторов; хочу, чтобы она знала: так и есть, я управляю ее телом.

Возвращаю руку к ее киске, но лишь сжимаю ее, стараясь не двигать рукой, несмотря на то, как дрожит тело Лотти.

– Послушай меня. – Когда она не отвечает, я крепче прижимаю ее к себе. – Ты слушаешь?

– Да, – прерывисто дыша, отвечает она.

– Я не собирался позволять тебе кончать, хотел, чтобы ты кричала, умоляя меня о большем, но твоя недоверчивость и отсутствие уважения к моей персоне расстраивают меня. – Прижимаю губы к ее уху и начинаю водить пальцем по клитору. – Я хороший человек. Может, сейчас ты этого не видишь, но все изменится.

– Это ничего не изменит, – говорит она.

– Наглая ложь, – возражаю я, когда она сжимает ноги, еще сильнее напрягаясь. – Это изменит все. Ты можешь по-прежнему ненавидеть меня, можешь по-прежнему не хотеть смотреть на меня, но ты, черт возьми, будешь знать, что ты безумно хочешь меня.

Я усиливаю давление и двигаюсь все быстрее и быстрее, и тут она сжимается вокруг меня и стонет, прижимаясь к стене и раскачиваясь на моем пальце.

Лотти кончает.

И кончает сильно. Моя рука мокрая от ее соков, и она прижимается ко мне, стена заглушает ее стоны. Она переживает свой оргазм и каждый спазм, пока внутри не остается ничего, что можно было бы отдать.

Я убираю руку и поворачиваю Лотти обратно, прижимая спиной к стене. Поднимаю ее подбородок вверх, чтобы посмотреть ей в глаза, и в этот момент провожу пальцем, который только что играл с ее киской, по своему языку. Ее взгляд горит огнем, когда она смотрит, как я пробую на вкус каждый сантиметр своего пальца.

– Ты чертовски вкусная. – Тянусь к поясу ее халата и завязываю его, закрывая вид на восхитительное тело. – Если Карла не назначит встречу твоей сестре, дай мне знать. Я прослежу, чтобы мы выслушали ее презентацию. – Глажу свою фальшивую невесту по щеке, изучая эти завораживающие глаза. – Спокойной ночи, Лотти.

Все еще ощущая голод – теперь причина кроется в ее невероятном вкусе, я убираю руки и возвращаюсь в столовую. Чувствую ее запах на своих пальцах. На руке. На своем языке. Как будто она все еще в миллиметрах от моих губ. И я хочу снова и снова пробовать ее. Хочу трахнуть ее у этой стены.

Она. Не. Для. Тебя.

Интересно, что она думает обо мне. Хочет ли она меня? Ненавидит ли?

И хочу ли я, чтобы она все так же ненавидела меня?

Глава 12

Лотти

Сделав глубокий вдох, стучу в дверь Келси.

У меня в руках кофе и пончики.

Я не писала ей вчера вечером, даже не пыталась связаться, потому что знаю свою сестру. Когда она злится, ей нужно время и возможность побыть одной. Я надеюсь, что ночь наедине с самой собой – это все, что ей было нужно, потому что, господи, мне нужно с кем-то поговорить.

И очень сильно.

После того, что произошло в коридоре с Хаксли, мне нужно выговориться, а Келси – единственная, кто знает, что на самом деле происходит в моей жизни.

Вчера вечером я чувствовала себя… сломленной. Мне казалось, что я подвела свою семью, и последнее, чего мне хотелось, это ужинать с Хаксли. Я знала, что если не приду, он поднимет шум, поэтому спустилась в столовую, посидела немного, а затем ушла. Я не рассчитывала, что Хаксли станет преследовать меня, и уж точно не думала, что он попытается снять с меня халат, не говоря уже о том, чтобы заставить меня кончить ему на руку.

Если честно, я не уверена, что надела халат, чтобы подразнить его.

Прикусываю нижнюю губу, все еще вспоминая его уверенный, властный голос прямо у моего уха, ощущения, которые его большая рука дарила моему телу, как отчаянно я хотела, чтобы его губы коснулись моей шеи и проложили дорожку к подбородку.

Я действительно ненавижу этого мужчину, в этом нет никаких сомнений, но боже мой, какой же он сексуальный. Он точно знает, как использовать голос и тело так, чтобы любая упала к его ногам – и я в том числе. И этот оргазм… Господи. Он пустил в ход лишь пальцы, и все же такое ощущение, что он набросился на меня так, что я даже не могу описать свои чувства. Мне казалось, будто на меня наложено заклятие, и я могла вырваться из него лишь получив оргазм. Так и случилось. Удовольствие было таким безмерным, настолько желанным, что я вернулась в свою комнату все еще возбужденной, и мне пришлось воспользоваться услугами Тора и вспоминать при этом властный голос Хаксли, снова и снова прокручивая его в своей голове.

Но что действительно потрясло мой мир, – не только сказанные после слова, но и то, как он произнес их. Нежно держа меня за подбородок и вынуждая смотреть ему в глаза, он дал мне понять, что переживает о бизнесе моей сестры. Что он позаботится о том, чтобы ее услышали.

Когда он ушел, я осталась стоять там, полностью ошеломленная.

Не было ни резкого тона, ни насмешек, я словно вернулась в Chipotle и разговаривала с мужчиной, с которым познакомилась совсем недавно. Это сбивало с толку. Вот почему мне нужно, чтобы Келси простила меня и открыла дверь.

Нетерпеливо переступаю с ноги на ногу, пока дверь не открывается. Задерживаю дыхание. Келси появляется на пороге, но вместо привычного для нее делового костюма на ней хлопковые шорты и майка.

Боже, что случилось?

Тяжело сглатываю, улыбаюсь и протягиваю кофе и пончики.

– Прости.

Она смотрит на подношения, а затем открывает дверь, чтобы впустить меня.

Первый пункт плана удался: я в квартире. Иду на кухню, беру тарелки и расставляю все на обеденном столе сестры. Она садится напротив меня, подтягивает ногу к груди и смотрит, как я аккуратно достаю пончики, кладу их на тарелку между нами, ставлю пакет на пол, а затем протягиваю ей кофе, который, как я знаю, она любит, – хаус блэнд со вспененным молоком и карамелью. Она делает глоток, и я протягиваю ей тарелку, на которой лежат гигантский кренделек, яблочный фриттер, Лонг Джон с кленовой глазурью и, конечно, классический пончик «Баварский крем». Как и ожидалось, она берет яблочный фриттер, а я – пончик «Баварский крем».

– Келс, мне