— Мама сразу сказала, что это ты придумал!

Потапов почувствовал, как в животе у него стало холодно. В ушах пронесся грохот обвалившегося валуна и шепот Вероники: «Теперь… нас могло уже не быть…»

— Ну так что? Признавайся! Ты задумал играть со мной в такие загадочные игры?! — Мария заложила руки за спину и выставила вперед худенькую загорелую ножку. Сейчас она больше походила на маленького цыпленка, чем на сказочную принцессу.

— А Веронике… то есть простите, ваше высочество, показывали ли вы этот план главной фрейлине?

— Нет, не показывала, — важно ответила девочка. — Она еще не в курсе.

Мария ринулась к утесу так быстро, что Потапов не успел перехватить ее. Зато это с поразительной ловкостью осуществил на первый взгляд неповоротливый и рыхлый охранник.

— Пустите меня, — вырываясь, визжала Мария. — Ник, скажи ему, почему он меня не пускает?

— В самом деле, зачем он держит ее? — удивилась сестра Моника. — Она же у нас на глазах.

— Он все правильно делает, — волнуясь, объяснил Потапов. — Дело в том, что пятнадцатью минутами раньше с вершины этой скалы сорвался такой камень… который был способен прихлопнуть не только ребенка, а двух взрослых людей. Где гарантия, что на верхушке нет еще одного такого булыжника? Али утверждает, что это не могло быть случайностью. Все скалы на территории курорта тщательно проверяются и крепятся специальными приспособлениями.

— Бог мой! — Сестра Моника побледнела, а Каролина Драйвер с ужасом уставилась на скалу, точно сейчас из-за нее появятся орды диких племен.

Охранник передал в руки Потапова брыкающуюся Марию.

— Ваше высочество, я как-никак отвечаю за вашу безопасность. Дело в том, что эта скала сейчас, как бы лучше выразиться… По донесениям моих личных сыщиков, находится под прицелом орудий врагов вашего высочества… Мне недавно пришла депеша с предупреждением обходить этот опасный объект. Временно, конечно, — плел Потапов.

Мария недоверчиво взглянула на него и хмуро буркнула:

— Покажи депешу!

— Я проглотил ее, ваше высочество. Тщательно прожевал и проглотил!

— Молодец! — подумав, одобрила Мария.

— Ну вот… — Потапов перевел дух. — Вон и ваша матушка с главной фрейлиной показались.

Мария вприпрыжку бросилась им навстречу и, размахивая листом бумаги с планом, начала что-то горячо и темпераментно объяснять. Когда они подошли ближе, Потапов увидел, как Вероника взяла из рук девочки план и стала его разглядывать. Потом она медленно подняла голову, встретилась расширенными от ужаса глазами с Потаповым, перевела взгляд на скалу, потом на Марию и, почти беззвучно застонав, как подкошенная упала на песок.

Склонившаяся над ней сестра Моника тихо проговорила:

— Ничего страшного. Это обморок. Ксения, дайте, пожалуйста, мою сумку. Не беспокойтесь, она сейчас придет в себя.

* * *

Когда Кристиан и Алена въехали в рыбацкий поселок, наступили густые сумерки. Алена так крепко заснула, что даже остановка полицейским за превышение скорости прошла для нее незамеченной.

Кристиан был рад, что его подруга спит и он может привести в порядок весь наворот мыслей, ощущений, новостей, эмоций, которые за последние четыре часа свалились на его голову. Он, привыкший за свою жизнь к причудам и неожиданным выходкам тетушки Эдит, горько сетовал на то, что не удостоился их с Жаком доверия и никак не был посвящен в немыслимую аферу с «особым завещанием».

Он, который только на страницах газет и журналов, с экрана телевидения, по рассказам знакомых имел представление, что в жизни существуют криминальные ситуации, кровавые разборки за оставленное наследство, мафиозные структуры и группировки, вдруг оказался сам ввергнутым в подобный круговорот. Кристиан не мог осознать до конца, что он, Ксюша, Мария оказались персонажами зловещей неправдоподобной истории, которая развивалась неуклонно и стремительно, манипулируя ими, словно безвольными марионетками… И через все, чем он сейчас жил, на звенящей ультразвуковой частоте прорезывалось острое, болезненное желание очутиться как можно скорее в парижской квартире, войти в наполненную волнующей тишиной комнату Вероники, достать свой портрет и убедиться в невероятности того, что, возможно, разрушит и уничтожит то, что именовалось ранее Кристианом МакКинли…

— Это дом Жака? — тотчас встрепенулась Алена, как только Кристиан притормозил на узкой дорожке, усыпанной гравием.

— Да. И похоже, хозяев нет. У них не любят сумерничать в темноте. Как видишь, в остальных домах уже везде горит свет.

Небольшой двухэтажный дом, крытый зеленой черепицей, отличался от близлежащих домов огороженным низким заборчиком палисадника с кустарниками, клумбами и дорожками, посыпанными песком.

Кристиан взбежал на крыльцо и зажег свет. Лампочка под жестяным самодельным абажуром осветила чистые, без малейшего намека на следы деревянные ступеньки. Только несколько шагов Кристиана оставили комочки вязкой весенней земли, перемешанной с песком. Какие-то секунды они молча смотрели на эти следы, потом Кристиан открыл входную дверь, зажег свет в прихожей, и они в таком же напряженном безмолвии обошли весь дом. Выйдя на крыльцо, Кристиан огляделся и увидел человека, подъехавшего на велосипеде к дому напротив. Он окликнул его и уже через несколько минут передал Алене все, что узнал.

— Он сказал, что если бы старина Жак хоть на несколько минут появился в доме, то непременно дал бы ему знать. Не было его. А Пьер ушел в море и вернется через три дня.

Алена, собранная и деловитая, разбирала бумаги в комнате Жака.

— А ты не спросил его насчет людей, которые в последнее время посещали этот дом? Возможно, уже после отъезда Жака в санаторий.

— Нет…

— Иди спроси.

Кристиан повернулся, чтобы выйти, и вдруг его взгляд наткнулся на портрет тетушки Эдит в красивой рамке, висящий над постелью садовника. Он был написан Вероникой. Точь-в-точь такой же она сделала для Кристиана по фотографии тетушки. Кристиан попытался вспомнить, не передавала ли Вероника ему или Ксюше что-либо для Жака. Виделись они всего лишь два или три раза, когда жили летом в тетушкином доме и Кристиан привозил туда садовника. Возможно, тогда она и подарила ему этот портрет… При мысли о Веронике сердце затрепыхалось, как загнанный кролик, и Кристиан, прижав руку к груди, чтобы утихомирить его, направился выполнять поручение Алены. Но в дверях столкнулся со своим новым знакомым. Это был симпатичный пожилой мужчина с волевым, обветренным лицом и добродушной хитроватой улыбкой.

— Симон Гассье, — представился он Алене. — Мы с Жаком очень подружились… после того как он здесь поселился. Он такие розы развел возле моего дома, что жена даже молится за его здоровье. До него ничего на этой земле вырастить не могли, а он, видать, с ней в тайном сговоре — вот она и плодоносит. — Симон громко рассмеялся и снова сделался серьезным. — Я забыл вам сказать, мсье, что Жак звонил мне из санатория неделю назад. Жена даже уточнила — шесть дней прошло, как звонил, говорит. Никуда он отъезжать не собирался.