– У-хх! Кто со мной?!

На стол никто не полез. Она еще немного потопталась, затем спрыгнула и со словами: «Значит, выпили мало!» – осушила бокал с шампанским. Впоследствии она не любила вспоминать события того вечера. Девчонки из бухгалтерии умывали ее в женском туалете, запихивали в такси и уговаривали не приходить на работу на следующий день. На работу она пришла, прямо посмотрела на всех и громко сказала: «Перебрала, но это от радости, что работаю со всеми вами!» Коллектив, поперхнувшийся от столь неприкрытого подхалимажа, смутился и сделал вид, что ничего не было. Тем более работа у нее спорилась, Алла не боялась всяких новшеств, не цеплялась по пустякам, как это принято у бухгалтеров, и всегда старалась выдать деньги в срок. Даже если для этого надо было сидеть допоздна в офисе. Платили всем в компании хорошо, что позволяло не беспокоиться о завтрашнем дне и все чаще задумываться о личной жизни. Возвращаться к старым знакомым Алле не хотелось – ее теперь окружали образованные, начитанные люди, которые владели английским языком, смотрели не лабуду заокеанскую, а известные фильмы, недоступные для советского зрителя. Да и корпоративы не превращались в обычные пьянки. Все-таки на них был налет интеллектуальности. Про себя Алла злорадствовала: «Интеллигенция! Нет чтобы просто водки выпить, нет, надо еще и о хрени всякой поговорить!» Но вида не подавала и внимательно прислушивалась к разговорам. Больше всего ей нравилось слушать парня из отдела ценных бумаг. Он был остроумен и знал столько, что неизменно оказывался победителем в самых горячих спорах.

Опять наступила весна с ее безответственными настроениями. Воздух был теплый, но пыли еще не было. Город покрывался зелененькой щетинкой молодых листочков. Алла шла к метро, а провожал ее мужчина лет 35–37, худощавый, с темными волосами и немного седоватыми висками. У него были голубые глаза, темные брови и потрясающая улыбка. Так улыбался капитан Блад из одноименного фильма. Алла понятия не имела, кто его играл, но сходство ее спутника с актером было поразительным. Помимо красоты, мужчина обладал несомненным умом, эрудицией и был потрясающе воспитан. Алла вообще таких никогда не встречала. Она не раз наблюдала, как в офисе, где работало достаточно много женщин, ее спутник всегда был предупредительным со всеми. В этой предупредительности не было ни нарочитости, ни театральности. Он умел по-доброму пошутить, безобидно съязвить в адрес оппонента, успокоить огорченного сотрудника. Сам работал бойко, приносил неплохой доход в контору и часто вспоминал, как в первые дни коммерческой деятельности попытался обменять казенные двести долларов с рук. Его, конечно, обманули.

– Сказать, что я был убит, – это ничего не сказать. Я проработал всего две недели, меня взяли с улицы, буквально. И на тебе… – Он расхохотался. – Спасибо, супруга выручила, я ее встретил на Мясницкой. У нее там офис. Она их из своей кассы вынула и отдала мне.

С Аллой, как и со всеми остальными сотрудниками, он был доброжелателен. Сейчас они шли к метро «Динамо». «Вообще-то это я его провожаю». – Алла старалась быть честной с собой. Ей удобней было сесть на трамвай и доехать до Савеловского вокзала, но, заметив, что коллега каждый вечер идет к метро, она решила сделать вид, что им по пути.

– Нет, как ты справляешься с таким объемом информации? У тебя не голова, а компьютер?! Я в отчетности в трех бумажках путаюсь, – в голосе собеседника слышалось искреннее восхищение.

– У меня с детства тяга к цифрам. У моей мамы врожденная грамотность, а я сильна в математике, – Алла старалась говорить уверенно. Она обратила внимание, что ее собеседник легко оперирует сложными терминами и философскими понятиями. – Весна. Смотри-ка, совсем тепло. Надо будет карт… – тут Алла осеклась, разговор про посев картошки как-то не вязался с агностицизмом, гуманизмом, экспрессионизмом и всем тем, о чем только что спорили в офисе.

– Картошка – это хорошо, только у нас в доме ее не едят – жена не любит не только есть, но и готовить.

Алла приготовилась ответить, но они уже подошли к метро.

– До завтра, – сказал ее попутчик, – мне надо супругу дождаться.

– До завтра, – попрощалась Алла. Она повернула к кассам. «Хороший мужик. Какой-то добрый, не сволочь. Но… женат…» – Алла остановилась, чтобы найти в сумке проездной, а когда выпрямилась, то увидела, как молодая худая женщина подошла к ее спутнику. Они поцеловались и не спеша пошли по весенней улице. Лица у них были такие, словно свадьба состоялась неделю назад и они до сих пор не могут поверить своему счастью. Еще Алла обратила внимание на то, что женщина не красавица, но очень стильная. Алле больше всего понравились ее туфли. Узенькие, темно-синие с маленьким бархатным бантиком. Туфли были почти без каблука, отчего фигура казалась еще тоньше и миниатюрнее. Алла сразу почувствовала себя огромным комодом – она шла на тонких шпильках, но равновесие удерживала с трудом – из‑за слишком высокого каблука. Еще ей понравилась маленькая сумочка… Алла поняла, что не только она оценила этот наряд. Она замедлила шаг: «Ну и что, что он женат?! Это мы еще посмотрим…» И ступила на эскалатор. Так Алла обрела смысл жизни.

На следующий день она заботливо принесла на работу пирог с капустой. Пирог был огромный, с хрустящей корочкой и затейливой косой по бокам. Работающий народ охнул и быстро разобрал нарезанные треугольники.

– Алл, ты сегодня как-то по-другому выглядишь. – Иван-программист, дожевывая пирог, бросил на Аллу внимательный взгляд.

– Так она подстриглась! Мужики, вас надо ткнуть носом, тогда вы что-нибудь заметите. – Секретарша Леночка совсем по-бабски вздохнула.

Алла действительно подстриглась. Пытливые глаза коллег женского пола давно все разглядели и пришли к выводу, что лучше бы она этого не делала. Аллу подстригли очень коротко, оголив полноватую шею и не очень изящный переход к плечам. Если смотреть сзади, то вполне можно было представить, что Алла – женщина-борец. Изящества не добавляло платье – в крупный цветок, из «стеклянной» вискозы. На талии платье было схвачено резинкой, и из‑за нее Алла стала похожа на рельефную даму с картин мастеров соцреализма пятидесятых годов. Поскольку утром еще было прохладно, Алла набросила сверху кожаную куртку цвета спелых баклажанов. Женское сообщество, отметив все это, про себя вздохнуло и сделало вывод, что Алла – девушка хорошая, но со вкусом у нее – беда. Лена Плотникова, человек прямой, улучила минуту и, поблагодарив за пирог, добавила:

– Алл, это платье и эта куртка – они должны существовать отдельно. Лучше с джинсами куртку носить, а платье… – Тут Лена замялась. – Платье тебя очень полнит.

Алла мужественно выдержала критику и, прикуривая сигарету, ответила:

– Лен, да я на диету хочу сесть. А платье, ему двести лет, еще в восемьдесят пятом году купила. Вот премию дадут – надо будет гардероб обновить. Подскажешь, что купить? Может, по магазинам вместе проедемся?

Так одной фразой Алла превратила Лену в свою союзницу, оговорила себе безразмерный кредит по части модных консультаций и вообще сделала человеку приятно. Откровенно говоря, Алле было наплевать, что думают о ней коллеги. Сейчас ей было важно, чтобы о ней не судачили, не говорили плохого за глаза в присутствии Кости. Алла по опыту знала, что одно язвительное замечание, и вся схема обольщения разрушится. И никто так метко, как женщина, не может высказаться в адрес другой женщины, не оставив камня на камне от репутации. Поэтому, сжав зубы и отпуская нелестные эпитеты про себя, Алла принялась завоевывать коллектив. Костя же, увидев ее новую прическу, улыбнулся и произнес: